Алекса повалили на пол и несколько раз пнули в живот. Горящий окурок оставил болезненный шрам на его нижней губе- курение всё-таки вредит здоровью. Сектант взвизгнул от боли, но вскоре вспомнил, что лучше не показывать этим людям свои слабости. К тому же он научился сдерживать боль и сталкивался с вещами куда страшнее.
-Кто ещё с тобой был? Где они? - орал комиссар прямо в ухо,- отвечай, гнида!!!
От его криков щенок разлаялся так сильно, что сорвал голос. Теперь с лестничной площадки раздавался лишь слабый хрип со свистом- несмотря на отсутствие голоса пёсик сдаваться явно не хотел.
Удар, ещё удар, затем пинок. Только на этот раз в лицо и живот Алекса, а не в грубую деревянную поверхность.
-Где они?
-Я был один…- слабо проговорил Алекс, выплёвывая кровавый комок.
Сгусток скатился по его обожжённой губе и прилип к краю робы, которую бесцеремонно содрали в следующий момент, обнажив дорогую чёрную кожаную куртку из Германии, которую Алекс купил на Преображенском рынке. Её продавал немного странный ветеран без обеих ног, который явно находился не в себе. Пока Алекс осматривал товар, старик рассказывал ему что-то про войну, постоянно кашляя и прочищая горло, но при этом не выпуская изо рта самокрутку, место которой вскоре заняла новая, а затем и ещё одна.
-Валерий Владимирович! Валерий Владимирович, тут запасной выход, за холодильником! - раздался голос с кухни.
-Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!- выругался майор Приливин и ещё раз пнул Алекса в живот.
На этот раз так сильно, что у того чуть не потекла кровь из ушей.
-Ушли… Упустили тварей… Как я мог…
На кухне послышался грохот. Щенок, собравшись с силами, громко взвыл- это получалось у него довольно неплохо, несмотря на юный возраст и охрипшее горло. Приливин схватил Алекса подмышки, нацепил на него наручники, схвати грубой рукой за шею и, отвесив хорошего пинка, повёл на кухню.
Холодильник валялся на полу. Из него вытекло молоко и вывалилась тарелка с блинчиками- их приготовил тощий сектант для своего наставника. Запасная дверь была раскрыта. За ней валялись разбитые бутылки из-под водки, окружённые кучей окурков- на скрытой от глаз лестнице собирались все подозрительные личности близлежащих мест. На лестнице висел кусок чёрной ткани- очевидно один из братьев зацепился краем робы о парапет, когда в испуге бежал из квартиры.
-Сволочь! - комиссар был готов убить Алекса,- они сбежали. Они сбежали! Где они? Говори!!!
Бить заключённого при помощнике комиссар постеснялся, хотя Петрович сам был не против разбить оккультисту морду. Алекс невинно хлопнул глазами, по-детски улыбнулся, но не смог сдержать положительные эмоции и громко захохотал. Братья спаслись!
Очевидно, что сотрудникам НКВД было не до смеха. Если бы не остаточные воспоминания о том, что права граждан, пусть даже и арестованных, надо хоть иногда и хоть чуть-чуть соблюдать, они бы пристрелили Алекса на месте и бросили бы подыхать в кучу осколков и окурков. Майор зашипел от злости и всё же не стал сдерживаться.
Снова удар. На этот раз между ног. Алекс упал лицом в лужу молока и почувствовал на губах сладковатый привкус, плавающей в питательной жидкости, пыли. Было больно, но он принёс обет безбрачия, а потому детородный орган был для него куда менее дорог, чем руки, которые уже затекли от наручников и заломили ещё сильнее от крайне неудачного падения.
Алекса подняли. Сначала поставили на колени, затем на ноги. Он облизал губы- вкус молока стал противным, если не сказать отвратительным,- и снова расхохотался. На этот раз комиссар обошёлся пощёчиной. По лицу оккультиста прошла резкая боль, он прикусил окровавленную губу. (Драгоценное лицо всё-таки уберечь не удалось.)
Комиссар посмотрел на него полным ненависти взглядом, после чего сильно толкнул в грудь. Алекс упал на хлипкий стул. Тот предательски скрипнул под его телом, но выдержал вес взрослого мужчины. Тогда чекист достал из кармана удостоверение, раскрыл его и поднёс вплотную к глазам Алекса. Он на секунду замолчал (чем создал неловкую паузу, которую, впрочем, тут же с радостью прервал, восстановивший свои силы и поразительную способность лаять без устали, щенок), а затем торжественно объявил: