— Да-да, розгами-розгами, — не очень весело рассмеялся Ледор.
«Хуже! Превращали в неведомую зверушку, какого-то эльфа-мэйва», — угрюмо подумал Адхи, стыдливо отворачиваясь. Ему казалось, что он наверняка стал уродливым, хотя не попалось ни единой лужицы, чтобы увидеть свое лицо.
— Эй, новенький, не робей. Добро пожаловать в наш трактир под открытым небом «Кудесник на склоне». Трактир собирается каждый раз, когда есть что поесть, — рассмеялась Офелиса, приветливо раскидывая руки. На ее жест огонь под всеми котелками приветливо полыхнул, но тут же опустился, послушный воле устроительницы и распорядительницы трактира.
— Сядь, поешь. Тебе надо успокоиться и обо всем поразмыслить. Может, сам поймешь, что не все так страшно, — увещевал Аобран, передавая Адхи жареный окорок и принимая от собратьев поднос с фруктами. Втроем они устроились на пышном ковре с разноцветными подушками недалеко от Офелисы, которая, не двигаясь с места, снабжала изысканными блюдами весь табор.
— Уйдите от меня! Все уйдите! — воскликнул Адхи и угрюмо отсел на край ковра, однако от еды не отказался. Он боялся, что его новые зубы не позволят есть мясо, но они оказались острыми и вполне удобными. Хотя бы голодная смерть не грозила. А все остальное совсем не радовало.
Да уж, поразмыслить. А над чем? О том, как все это произошло? О том, как его постигла новая беда? Он уже сбился со счета, сколько бед в последнее время на него обрушилось. Все это не напоминало испытания духов-из-скорлупы, они-то учили жить по совести и блюсти обычаи Степных Орков. А он будто попал на страшную ярмарку. Но что еще оставалось? Он просто шел за теми, кто обещал хоть какую-то помощь. Но они завели в западню.
Адхи зажмурился, чтобы не расплакаться при всех, и не от боли — от обиды. От горькой досады. Как же так вышло, что не смог вернуться домой? Когда он получил эту гадкую отметку?
Ведь все шло так хорошо, когда Аобран и Ледор все-таки отладили координаты «проколов». Он уже бежал к стойбищу, к маме и отцу. Он уже видел соплеменников. Но все сломалось и пошатнулось, когда Адхи окликнул родителей у юрты шамана. Его голос тогда громко разнесся по деревне. По всему выходило, что хоть кто-то должен был бы услышать его, обернуться или встрепенуться, даже если родители сочли его предателем и намеренно не замечали. Но никто не реагировал. Никак, совсем никак.
Родители все так же печально стояли возле жилища старика Ругона. Все так же сиротливо жались друг к другу, точно боясь потерять последнюю опору.
— Мама? Отец? — повторил тогда Адхи, уже чуть менее радостно, подходя вплотную.
Но родители не поднялись навстречу, не обняли и не принялись бранить. Адхи устроил бы любой исход, он понимал, что не доглядел за братом и пропал среди битвы.
Может быть, его намеренно не замечали, сделав изгоем? Но лучше бы они церемонно обмазали предателя жиром и обсыпали соломой. Тогда бы он понял, что больше нет ему пристанища, нет приюта, и ушел бы в вечные скитания по степи. Но ничего не происходило.
Никто его не замечал, даже шаман Ругон не вздрогнул, когда Адхи помахал около его лица рукой. Старик только церемонно говорил родителям:
— Не погибли ваши сыновья. Вижу я их. Но как будто вдалеке, в тумане. Как будто нет их ни среди живых, ни среди мертвых.
— Да вот он я! Вблизи! — вскричал Адхи, надрывая горло. Но вновь никто не услышал.
— И что же делать? Где искать их? — еще плотнее прижимаясь друг к другу, спросили родители. Мать бессильно скулила, отец скорбно хмурился. Они считали, что за один день потеряли обоих сыновей. Нет, они совсем не пытались объявить старшего изгоем. Но они его просто не видели.
— Мама… Отец… — бессильно шмыгая носом, тихо позвал Адхи. — Я же здесь! Я здесь!
Он попытался дотронуться до руки отца или обнять мать. И тогда осознал: непознаваемая сила отталкивает его, заставляет отпрянуть. Тогда он попытался схватить какую-нибудь вещь, разбить ее или подкинуть в воздух, чтобы так выдать свое присутствие невидимки. Но в пределах стойбища все отторгало пришельца, точно погруженное в незримые прозрачные пузыри, мешающие коснуться предметов. И за такой же завесой оказывались все соплеменники.
— Отец! Мама! — снова закричал он, приникая к незримой преграде, надеясь пробить ее, прорваться, выгрызть в ней прореху. Но ничего не происходило, все так же он топтался на месте и даже не оставлял следов, как в кошмарном сне.
— Вернутся ваши сыновья, верю я. Вижу я. Духи-из-скорлупы проведут их к Белому Дракону. Таков выбор духов, — продолжал утешать Ругон.
— Но как же? Но за что же? — шептала мать, бессильно утыкаясь лбом в плечо мужа.
— Ваш сын, Адхи, всегда по-особенному слушал меня. Не так, как другие дети. Порой мне казалось, ему суждено стать новым шаманом, когда я уйду к духам, — объяснил Ругон, благосклонно касаясь руки матери.
— Ругон, так значит, его забрали духи, чтобы сделать шаманом? — спросил отец.
— Это мне неведомо. Белый Дракон сохранит его, — воздел к небу руки Ругон. — Но они живы. Ждите их возвращения. И надейтесь.
— Старик! Я здесь! — закричал Адхи, но голос сорвался и оставалось только сипеть задушенной мышью. Казалось, весь мир провалился и стерся.
Он не смог вернуться в деревню. Его не изгнали, но он превратился в какое-то другое существо, которое не видел никто из родных. Даже сердце матери не почувствовало его приближения. Его просто стерли из жизни Степных Орков. И тогда Адхи еще не подозревал, что ждет его дальше.
Он до вечера просидел в деревне у юрты родителей, временами приходя к жилищу шамана. Но ни проводник воли духов, ни отец с матерью не услышали ни стонов, ни плача отринутого сына племени.
Адхи встрепенулся, когда понял, что на пустошах его дожидаются кудесники. Наверняка они что-то напутали. Значит, надо было снова открыть «прокол», снова подвигать светящиеся штуки на большом подносе контрольной панели. Тогда бы все исправилось, сделалось по-старому.
И раз уж в деревне его пока никто не видел, приходилось вновь отступать прочь, в степь. Он надеялся, что его дожидаются. Иначе он бы просто сжался на земле и умер от отчаяния.
Но кудесники оказались на месте. Они переместили через «прокол» кибитку и беспечно лежали на траве, рассматривая черное небо, которое по ночам обнажало пустой лик Хаоса, скрытый днем светом Барьера.
— А я считаю, он не придет. Показалось тебе, и все у него в порядке, — говорил Ледор.
— Ох, не думаю, — сетовал Аобран и не ошибся. — Гляди, вот и он.
— Это вы? Вы сделали?! — воскликнул Адхи, потрясая кулаками.
— Ты все-таки не смог вернуться? — вздохнул Аобран.
— Так вы знали?! — вскинулся Адхи.
— Мы предполагали, поэтому и дожидались тебя здесь, — ответил Ледор, сонно потягиваясь и пожевывая травинку.
— Почему я не смог вернуться в племя? «Прокол» не до конца сработал? — спросил Адхи. — Я теперь призрак? Как те… на записи.
— Нет-нет, ты не более призрак, чем мы с другом. Полагаю, на тебя накинули печать невидимости. Да и на нас тоже, судя по всему. На всех, кто с тобой явится в племя, — помрачнел Аобран, неуютно кутаясь в полы балахона.
— Кто-то очень не хочет, чтобы ты сумел позвать подмогу. А твой друг явно тоже не сам сошел с ума, — кивнул Ледор.
— Думаете, это все дело рук вашего отколовшегося товарища? — нахмурился Адхи. Отец всегда учил не доверять кудесникам. Говорил, каждый из них пропитан лживостью иллюзий. Значит, один из них и впрямь погрузил разум наивного Хорга в бездну сумасшествия.
— Думаю, да. Найдешь его — снова станешь собой, сможешь вернуться. А пока тебя заставляют последовать за похищенным братом, — покачал головой Аобран.
— Тебе придется учиться колдовать, чтобы отыскать Хорга и отразить нападение врагов, — объяснил Ледор, вставая и начиная похваляться. — Станешь кудесником. Представляешь, как здорово? Бабах! И разрядом молний выкосить целый отряд Орков Огненной Травы. Я научу, так и знай.
— Но как? Я ведь просто Степной Орк! — поразился Адхи. Ему-то думалось, что все фокусы кудесников нужны только для глупых представлений.