— Конечно, нет, — сказал Луис.
— А ты как узнал? — спросил я.
— Очень просто. Если хочешь узнать какую-то военную тайну, поговори с сержантами.
— И что же? — спросил Луис. Дин улыбнулся.
— Пошли, мы отстаем. Похоже, нам придется пройти по всему холму. Никакого транспорта для офицеров. Позор.
— Будь прокляты твои глаза, Дин! — сказал я. Ноулз пожал плечами.
— Ну, комендант просил прислать целый полк и военные корабли-истребители. А вместо этого получил нас. Интересно, действительно ли ему нужен полк? Пошли, парни.
V
— Очень красочно, — сказал Луис. — Хорошо поют, верно?
— Заткнись и шагай, — ответил Дин. — Дьявольская жара. Мне жара не казалась такой уж страшной. Разумеется,
наше белье не предназначено для марш-бросков по горячим планетам. Но могло быть и хуже. Нам могли бы приказать надеть бронежилеты.
С войсками не было никаких проблем. Солдаты маршировали и пели, как настоящие регулярные, хотя половина из них была новобранцами, а остальные — постояльцами гауптвахт. И если кто-то из них думал сбежать, то ничем себя не выдавал.
— Любопытно, — сказал Луис. — Половина из них никогда не видела гауптвахту.
— Думаю, скоро увидят, — отозвался Дин. — Боже милосердный, вы только поглядите!
Он показал на ряд дешевых домов на берегу реки. Не было никаких сомнений в том, что здесь продается. Девушки, одетые соответственно жаре, сидели на подоконниках и махали проходящим солдатам.
— Мне казалось, на Арарате засилье священников, — сказал Луис Боннимен. — Что ж, мы без труда найдем множество дезертиров — по крайней мере в первую ночь.
Гавань располагалась к северу от широкой реки, которая к востоку от города превращалась в дельту. Дорога вела от гавани в глубину суши, городской утес оставался справа от нас. Прошло очень много времени, прежде чем мы повернули к городским воротам.
Здесь были устройства для обслуживания космических шаттлов, несколько речных лодок, склады, но мне показалось, что особой активности не видно. И я еще подумал: почему бы это? Насколько помню, на Арарате нет железных дорог, очень мало шоссе, а аэродромов я вообще не видел.
Пройдя с километр в глубь местности, мы резко свернули вправо, на другую дорогу, и начали подниматься на утес. По склону утеса располагался настоящий муравейник ветхих домов и переулков, потом — открытое пространство перед высокой городской стеной. У ворот в караулке обретались несколько милиционеров в неброских мундирах. Другие милиционеры патрулировали стены. За воротами находилась Гармония, очередной муравейник домов и магазинов, не очень отличающийся от того, что снаружи, но несколько лучше содержащийся.
На тридцать метров по обеим сторонам от главной дороги тянулись расчищенные полосы, за которыми начинался хаос. Торговые киоски, дома, портняжные мастерские, магазины электроники, кузница с ручными мехами и горном, магазин, продающий электромоторы, и другой, торгующий солнечными батареями, гончарная мастерская со станком на ножном приводе, где женщина лепила горшки из глины, ювелир, точильщик ножей — это разнообразие ошеломляло и никак не вязалось с тем, что можно ожидать на планете-фронтире.
Повсюду анахронизмы, но я к ним привык. Вся воинская служба пронизана контрастами. И среди этих контрастов — степень развития колоний; у многих из них нет промышленной базы, а некоторые ее и не хотят. Но есть и другая причина. Разведывательная служба Совладения выдает обязательные лицензии на все научные разработки и старается подавить все, что может иметь военное применение. Союз США-СССР господствует и не хочет, чтобы новые открытия нарушили равновесие. Он может остановить все что угодно, но ему это ни к чему, пока Большой Сенат контролирует все бюджеты, все доходы и расходы и может как угодно изменять патентные законы.
Мы знали, что так не может продолжаться вечно, но не хотели об этом думать. На Земле правительства США и Советского Союза ненавидят друг друга. Единственное, что им ненавистно еще больше, — это мысль о том, что кто-нибудь, вроде Китая, Японии или Объединенных Эмиратов, станет настолько силен, что сможет приказывать. Флот охраняет непрочный мир, основанный на шатком союзе.
Жители Гармонии были всех цветов и рас, из магазинов долетали крики на десятке языков. Все работали под открытым небом или торговали в уличных киосках. Когда мы проходили мимо, работу бросали и смотрели на нас. Из портняжной мастерской вышел старик и снял шляпу с широкими полями.
— Да благословит вас Господь, солдаты! — крикнул он. — Мы вас любим!
— Вот ради этого мы и пошли на службу, — сказал Дин. — Не для того чтобы гоняться за шайкой неудачников через полгалактики.
— Двадцать парсеков — это не полгалактики, — заметил я. Он скорчил гримасу.
— Интересно, почему все так нам радуются? — спросил Луис. — И вид у них голодный. Как можно быть такими худыми в этом сельскохозяйственном раю?
— Невероятно, — сказал Дин. — Луис, тебе нужно научиться замечать важные детали. Например, прочитать список личного состава местного гарнизона.
— А когда я мог это сделать? — спросил Боннимен. — Фалькенберг заставлял нас работать по двенадцать часов в день…
— Надо было использовать остальные двенадцать, — сказал Дин.
— А что, о мудрейший, узнал ты из гарнизонного списка? — спросил я.
— Что командиру гарнизона за семьдесят и в его штате только один семидесятитрехлетний майор, а также шестидесятидвухлетний капитан. К тому же самому молодому офицеру морской пехоты на Арарате за шестьдесят, а младшие офицеры есть только в милиции.
— Ба! Служба для отставников, — сказал Боннимен. — Так зачем им понадобился полк?
— Не будь дураком, Луис, — ответил Дин. — Конечно, потому что они столкнулись с чем-то таким, с чем не могут справиться силами своей милиции и престарелых офицеров.
— А это значит, что справляться придется нам, — сказал я. — Только, разумеется, у нас нет полка, а чуть меньше тысячи морских пехотинцев, три младших офицера и капитан с Военным крестом — и больше ничего, если только местная милиция не способна хоть на что-нибудь. Герои пришли.
— Да. Отлично, верно? — Согласился Дин. — Я надеюсь, что женщины будут настроены дружелюбно.
— И это все, о чем ты способен думать? — сердито спросил Луис.
— А что тут еще делать? Маршировать под солнцем?
Под навесом придорожного кафе стоял молодой горожанин в темной одежде церковного типа. Он поднял руку в жесте благословения. Группа детей приветственно закричала.
— Приятно, когда тебя любят, — сказал Дин.
Вопреки насмешливому тону, он говорил серьезно. И действительно — приятно, когда тебя любят. Я вспомнил свое последнее посещение Земли. Там полно мест, куда офицеру СВ нельзя зайти без взвода солдат. А здесь мы нужны людям. «Паладины», — подумал я и посмеялся над собой, представив, что сказали бы Дин и Луис, если бы я произнес это вслух. Но в то же время мне было любопытно, не думают ли они так же.
— У них не очень развит транспорт, — заметил Луис.
— Если не считать этих. — Дин указал на желоб с водой, возле которого были привязаны пять лошадей. Были здесь и два верблюда и животное, похожее на нечто среднее между верблюдом, лосем и мулом, с большими плоскими ступнями и нелепыми рожками.
Должно быть, местное животное — первое встреченное животное с этой планеты. Мне было интересно, как его называют и как одомашнили.