Осматривая осадные орудия, уже выдвинутые на передовую позицию, к самой границе внешнего частокола, Федор с интересом отметил, что в лагере есть не только невообразимых размеров онагры, которые он разглядел еще на берегу, но и баллисты в осадном исполнении. Калибр ядер, лежавших в плетеных корзинках рядом с орудиями, впечатлял. Для каждого ядра требовалась отдельная корзинка, чтобы солдаты могли быстрее подтаскивать его к орудиям.
— Ну, сейчас начнется, — сказал Квинт, глядя, как из палатки военного трибуна выходят центурионы всех манипул.
Но он ошибся. В положении морпехов ничего не изменилось. Даже наоборот. Гней лишь подозвал к себе опциона и приказал продолжить строительные работы: следовало укрепить и закончить внешнюю линию, а также поглубже окопаться в лагере. Чем легионеры и занимались весь день, перетаскивая бревна и камни. Ночь прошла спокойно, луканы не решались больше совершать вылазок.
И только на следующее утро Памплоний приказал начать артподготовку. Расчеты онагров и осадных баллист, давно обосновавшиеся на своих позициях, зашевелились. За прошедший день онагров стало десять — снизу подтащили и собрали еще два. И скоро в цитадель луканов полетели первые ядра. Вот это было зрелище!
Три из пяти манипул гастатов, к которым теперь относился и Федор, закончив все работы, построились вдоль стены лагеря, позади осадных орудий, что давало им прекрасную возможность наблюдать за обстрелом крепости. Здесь находились морпехи Гнея, Требониуса и кривоногого Пойдуса.
Первые ядра онагров ушли в перелет и обрушились на крепостные постройки сверху, круша и ломая все на своем пути. Одно угодило в крышу жилого дома, и оттуда послышались дикие вопли людей, мгновенно погребенных под обломками кровли. Вой этот адской симфонией долетел до ушей Федора, Квинта и стоявших рядом морпехов с квинкеремы «Гнев Рима».
— Сейчас наши ребята покажут этим горцам, что такое превосходство римского оружия! — говоря это, вчерашний рыбак из Бруттия, а ныне римский гражданин Квинт Тубиус Лаций, наполнился гордостью.
А Федор, наблюдая за стенами горской твердыни, понял, что луканы не могут ничего противопоставить осадным орудиям римлян, кроме луков и своей храбрости. Но луки на таком расстоянии не представляли особой опасности, а выказать храбрость тоже еще не случилось возможности. Мятежников просто заперли в ущелье.
Немного подправив прицел, стрелки снова задействовали онагры. А скоро к ним присоединились и баллисты, метнувшие ядра почти одновременно с первыми. Сработали мощные торсионы. И сразу десяток огромных и чуть поменьше глыб улетел в сторону цитадели. Одновременный удар всей этой россыпи обработанных до шарообразной формы камней заставил содрогнуться крепостные стены, от которых с грохотом отвалилось несколько кусков. Сразу три ядра угодили в деревянную часть стены, пробив огромную брешь в верхней части. Щепки от размозженных стволов разлетелись на несколько десятков метров.
Ballistarii, как скоро выяснилось, больше стремились убрать со стен живую силу противника, хотя их ядра тоже причиняли немало разрушений. Несколько раз они угодили в башни, прикрывавшие ворота, превратив в кровавое месиво луканских солдат, находившихся на них. Одному — Федор видел это собственными глазами — просто оторвало голову ядром, такой силы был удар.
Легионеры простояли без дела почти три часа, наблюдая как римская tormenta[65] методично превращает в пыль горную крепость повстанцев. Так они дождались того момента, когда горнист сыграл сигнал, означавший обед. И плотно перекусив, снова оказались на своих местах в строю.
— Ну, когда же мы на приступ пойдем? — произнес боец, стоявший в одном ряду с Чайкой.
— А тебе чего, не терпится под луканские стрелы подставиться? — зыркнул на него Федор.
— Да надоело ждать, — сказал боец, прищурившись на солнце.
Сержант тоже посмотрел на распалившееся светило, день обещал быть жарким.
— Стой себе, да отдыхай, — встрял в разговор Квинт, — полезешь сейчас под стены, они на тебя смолу горячую лить начнут.
В это время методика однообразного обстрела резко изменилась. Расчеты онагров отложили прежние боеприпасы, и после короткого затишья вместо каменных ядер в крепость полетели горшки с зажигательной смесью. Разбиваясь о стены и крыши, горшки разбрасывали вокруг огненные протуберанцы. Зажигательная смесь стекала по каменным блокам и бревнам полуразрушенной стены. Не прошло и пятнадцати минут, как в цитадели начался пожар. А затем вдруг на глазах изумленных солдат навесной мост опустился, и по нему на внешнюю сторону заполненного водой рва бросилась целая фаланга луканских пехотинцев с копьями, щитами и мечами.