— Новости? — спрашиваю я.
Позади меня стоит Мелмох.
— Никаких астротелепатических сообщений, — отвечает эпистолярий. — Ничего из тех мест, куда я посылал сигналы. Могу только предположить, что комета является значительной помехой для моих способностей.
Я киваю.
— Спасибо за старания.
Я продолжаю наблюдать за цертусийцами, выполняющими свою неблагодарную работу.
— Думаешь, земля скроет их присутствие?
Эпистолярий обдумывает вопрос.
— Это место пропитано смертью, — делает заключение библиарий. — Эта земля — священна и имеет свою силу. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Враг увидит кладбище. Он почувствует утрату. Он ощутит смрад смерти. Слуги Кровавого Бога — воины. Их цель — убивать. Их оружие — бойня, а не лопата. Я думаю, эти люди — в безопасности.
Я киваю в подтверждение слов библиария и благодарность за его поддержку.
— Что если никто не выживет? — угрюмо спрашивает главная плеть Скейс, его разум переполнен кровавыми мыслями.
— Тогда мы проиграем, — отвечаю я, и это — факт. — Мы будем гнить сверху, пока те, кого мы поклялись защищать, будут умирать под нами. Поэтому мы должны сражаться. Сражаться и выжить. Последователи Кровавого Бога пришли сюда повоевать, и мы дадим им бой. Тем самым мы лишим их долгожданного приза — бойни невинных и уничтожения этого мира. Мы сражаемся, чтобы победить, но если мы проиграем и погибнем — я хочу знать, что нашей смерти будет достаточно, чтобы насытить их жажду и убраться отсюда. Кровавый Бог упустит свою цель, словно плохой стрелок, а его рабы подведут своего господина. Цертус-Минор не превратится в мертвую планету, утопленную в море крови. Жители этого мира выживут, и Империум будет знать об этом. Если сердца смертных продолжат биться, значит у других миров появится надежда. Они узнают, что Злобокост можно победить. Это знание разожжет пламя в их разумах и наполнит сердца надеждой. Возможно, мы не остановим здесь Черный Крестовый поход. Возможно, мы не выживем. Но если мы падем, мы дадим надежду, как смертным, так и бессмертным, на то, что они могут победить. Пусть это станет нашим наследием.
За моей спиной появились брат Мика и капеллан Шадрат. Капеллан одарил меня буравящим взглядом своего череполикого шлема.
— Брат Нова принес новости с «Апотеона». Корабль вступил в бой с противником. Они докладывают об огромном флоте Хаоса, бессчетном количестве кораблей. Воины и рабы Кровавого Бога. Они на подходе. Злобокост уже здесь.
— Понтифик? — спрашиваю я.
Мика и капеллан Шадрат расходятся в стороны. Позади них стоит сестра битвы в кобальтовой броне, в ее руках болтер, а по бокам — два болт-пистолета. Палатина Сапфира из Ордена Августейшей стражи.
— Понтифик Олифант — в безопасности, — произносит Сапфира. — Он — в подземелье Умберто Второго с другими священниками и всеми, кого мы смогли туда поместить.
— Понтифик рассказал мне о вашем плане, — продолжает сестра. — Это я должна благодарить вас. Мои сестры думали, что вы планируете использовать цетусийцев в качестве наживки для врага.
— Я рад, что разочаровал их.
— Дверь подземелья — толстая и сделана из адаманта. Она выдержит даже самый яростный штурм. Я приказала отделению своих сестер охранять вход, ими командует мой самый верный офицер. Я и остальные готовы оборонять этот город и исполнить волю Бога-Императора.
Я протягиваю свою перчатку и пожимаю ее.
— Твое участие более чем приветствуется, сестра, — говорю я. — Это честь — сражаться с вами.
Шадрат делает шаг вперед, его взгляд обращен к небесам.
— Капеллан?
Он аккуратно снимает свой шлем, обнажая лицо. Первый раз я вижу его лицо. Седые волосы, неулыбающийся рот, уверенные черты лица, напоминающие черты примарха. Как и Деметр Катафалк до него, Шадрат был благословлен чертами истинного ангела Императора. Я слежу за его взглядом и замечаю вспышку пушечного выстрела, произведенного из кормового орудия могучего «Апотеона».
— Занять посты, — раздается грозный крик Шадрата, его глаза все еще неотрывно следят за небесами. — Рогал Дорн ждет нас у Вечных Врат.
Мы киваем и расходимся по позициям, слова капеллана все еще звучат в наших ушах. Мы молчим, так как нам нечего добавить к ним.
Глава 18
Рёв
Тьма взорвалась от подпитанной яростью какофонии убийства. Последователи Кровавого Бога возвестили о своем прибытии. Дикость и животная ярость. Злобокост сделал все, чтобы все узнали о его прибытии. Оглушающий поток жестокости, порождаемый ненавистью индивидуумов.