Керш снова услышал зов Мелмоха.
— Зачем? — огрызнулся Скейс. — Все кончено.
Керш бросил наушник и навис над главной плетью.
— Я скажу тебе, когда все будет кончено!
Скейс смерил Кнута взглядом, в котором читалось: без страха, без сожаления, без печали.
— Город потерян, — крикнул Скейс, — пятая — уничтожена. Слышишь это?
Главная плеть указал в сторону хаоса, творящегося снаружи.
— Они ворвутся, и когда это случится — как бы мы не сражались, какую бы честь не заслужили во славу примарха и лорда Катафалка — наша кровь будет принадлежать им. Они прикончат нас, а люди, которых ты поместил под землю — сгниют там…
Керш издал яростный рев, Скейс ответил.
— Труп-капитан! — позвал Мелмох.
Оба Сдирателя испепеляли друг друга взглядами. Керш бросил взгляд на Святую Усыпальницу и снова перевел его на Скейса.
— В сомнении нет бесчестья, — произнес Кнут. — Думаешь, у Катафалка не было сомнений, когда он сражался на стенах Имперского Дворца? Думаешь, Дорн не тяготился мыслями о туманном будущем, стоя над поверженным телом Императора?
— В сомнении нет бесчестия, — повторил Керш. — Все, о чем задумывался примарх, задумывается магистр Ордена, боевой брат — это то, что мы оставим после себя. Мы — Сдиратели. Это — наше бремя. Это — наши ритуалы. Ритуалы для разума, духа и плоти. Война на износ. Победа — в превозмогании, и мы — превозмогаем.
Взгляд Скейса уперся в пол. Он медленно кивнул.
— Да, — произнес главная плеть, срывая заклепки перчаток и сбрасывая их на пол.
Вокс наполнился помехами, и через мгновение раздался тголос.
— …прошу отзовитесь. Планетарный защитный монитор его Святейшества «Апотеон» вызывает Обсеку. Пятая рота Адептус Астартес Ордена Сдирателей…отзовитесь.
— «Апотеон», говорит труп-капитан пятой роты Захария Керш. Слушаю вас.
— Господин, мы пытаемся связаться с вами. Вмешательство…
— Слушай меня внимательно, смертный. У меня нет времени спрашивать дважды, — пророкотал Керш. — Я вижу, что вы все еще целы. Доложите ваш статус.
— Господин, есть кое-что, о чем я обязан вам…
— Смертный, поверь мне, что множество жизней, включая мою, зависят от твоих следующих слов. Ваш статус — вас взяли на абордаж?
— Говорит командор Хисс, — раздался женский голос. — Нас взяли на абордаж.
— У вас есть доступ к рулевому управлению и орудийным системам?
— Не надолго, господин. Внизу творится что-то необъяснимое, — ответила командор.
— Приготовьтесь еще к одной необъяснимой вещи, — произнес Керш, анализируя схемы и карты, висящие над вокс-передатчиком.
Он нажал несколько клавиш на панели вокс-передатчика.
— Я высылаю вам координаты. После их получения вы поймете, что цель находится в пределах Обсеки, снаружи Мемориального Мавзолея Умберто Второго, если быть точным.
— Господин…
— Вы нанесеты орбитальный удар ровно через пятнадцать минут.
— Я не могу…
— Вы сможете, командор, и вы выполните приказ. Вы найдете в себе силы выполнить его. Проще говоря, я прошу вас уничтожить Мемориальный Мавзолей.
— И добрую часть города, — огрызнулась Хисс.
— Не берите в голову, — произнес Кнут. — В городе никого не осталось.
Керш взглянул на Скейса, стоящего в проеме входа. В одной руке ветеран держал мильтимелту, в другой — тяжелый болтер. Лишь сняв перчатки, он мог держать оружие сестер своими огромными пальцами. Главная плеть согнулся под тяжестью топливного бака, связки гранат и боеприпасов калибром 1.00, свисавших с его поцарапанных плечевых пластин. Оба Сдирателя угрюмо взирали друг на друга.
— В сомнении нет бесчестия, командор. Нас оценивают по нашим поступкам. Пятнадцать минут, командор. Удачи. Конец связи.
Хисс попыталась возразить, но Керш обрубил связь.
— И это — твой план? — произнес Скейс, когда они возвращались обратно ко входу.
— Я не планирую оставаться здесь через пятнадцать минут, — ответил Керш, крепко сжимая знамя.
— Добраться до сюда стоило нам множество жизней, — произнес Скейс.
— И теперь враг там — где нам нужно.
— А что с людьми в подземелье.
— Подземелье глубоко, а двери — прочны. Оно выдержит. Если оно смогло пережить удар метеорита, оно переживет и бомбардировку.
— Ты не сможешь остановить Злобокост одним ударом.
— Нет, но это заставить этих ублюдков задуматься, пока мы благополучно отступим. Мне плевать, что они говорят о Злобокосте. Мы должны выжить. Эти люди внизу, они надеются на нас, надеются пережить все это.