- Бумагу и все деревянное вытащили для отопления, так что нечему удивляться.
У этого имелась и положительная сторона: если здесь уже побывали горожане и вытащили все, что могли, то вряд ли вернутся сюда еще раз.
Он обошел помещение по периметру: окна с тонированными стеклами располагались на высоте пяти-шести метров от пола и представляли собой подобие средневековых бойниц, имелось еще два выхода в сторону разрушенной церкви. Они оказались открытыми. Держать оборону здесь будет тяжело в случае атаки, так как никаких толковых укрытий в зале мечети не было, однако искать другое место для укрытия он не решился: рядом дорога, что облегчит эвакуацию, когда за ними отправят помощь.
Он распределил людей по залу так, чтобы контролировать все три входа в мечеть, а после этого отправил координаты в штаб.
Солано с какой-то ностальгией произнес:
- А ведь я здесь часто бывал. На заседаниях, когда вызывали свидетелем.
- И?
- Да просто вспомнил.
- Джеки, - Бернар обратился к женщине, - не хочешь сообщить оставшуюся информацию?
- Нет. Она не настолько срочная, к тому же если я ее раскрою, то мы потеряем какую-либо ценность для твоего начальства, солдат.
- Логично, но можно называть меня просто по имени — Бернар.
- Хорошо, Бернар.
Он осторожно сел на пластиковый стул, который опасно заиграл под его весом, но не сломался.
- Можно поесть. Нужду справляйте в правом углу. На улицу лучше не выходить.
- Это нельзя делать, - внезапно возразил Отто, чем сильно удивил его.
- Почему же?
- Мечеть, грех.
- Нет, от Мухаммеда я бы еще ожидал такого заявления, но от тебя...
- Я — мусульманин, командир, а он — нет. Будем выходить на улицу.
Бернар замешкался: наемник оспорил его приказ. Нет, возражать и дерзить ему пытались многие, так что он знал, что нужно делать, но все же Отто в чем-то прав. Но его выручил Шарль:
- Отто, брат, это не мечеть. Уже. Это судилище неверных, они осквернили его тем, что судили здесь по своим законам, а не по Корану, так что Аллах не станет гневаться на нас, если мы будем делать так, как сказал командир.
Наемник что-то пробурчал, но потом согласно кивнул головой. Солано усадил на стул сына Джеки и спросил:
- Как ты , парень?
- Нормально, - ответил мальчик. Джеки подошла к сыну и провела рукой по его плечу, затем поправила вязаную шапку сына.
- Есть хочешь? - поинтересовался Бернар у мальчишки, но тот замотал головой.
- Сколько мы здесь пробудем? - он ждал этого вопроса от Джеки.
- Не знаю. Столько, сколько понадобится нашим, чтобы обеспечить безопасный коридор для возвращения. Сейчас все заняты этим чертовым стадионом.
- Ожидаемый ответ, - на ее красивом лице мелькнула тень раздражения. - Но логичный.
Она повернулась к Солано:
- Рассказывай, Виктор, как там, за Барьером?
- Жить можно, - ответил Солано.
- Но ты решил вернуться.
- Решил. Я ушел без пенсии, так что на что-то нужно жить. И еще: ублюдки из Совета заплатят за то, что убили мою мать.
- Этих тварей, - неожиданно Джеки стала очень эмоциональной, - вообще нужно повесить за яйца. Они просрали наш шанс на нормальную жизнь, просрали наше будущее. Уроды решили наделать бомб, хотя Республика могла еще лет пятьдесят жить за счет поставок энергии. За это время, может, придумали бы способ избавить нас от чертового гена. Но, скоты, решили , что пора расширяться. И теперь мы гибнем из-за идиотского решения делать сраные бомбы.
- Скажи мне, а ты давно стала работать на внешних? - спросил Солано.
- Как только узнала, что Совет просрал топливо. А узнала я об этом раньше , чем ты. Я уже тогда поняла, чем все закончится, поэтому решила, что надо готовить площадку для отхода.
Бернар с интересом слушал разговор двух предателей. Не каждый день представится такая возможность. Он не очень хорошо знал историю Солано, только то, что его пыталось убить руководство, когда он влез в какое-то расследование. Собственный опыт Бернара подсказывал, что такое вполне могло случиться. Ему самому пришлось уйти на пенсию из-за конфликта с командованием, которое пыталось повесить на него всех собак. А вот Джеки только сейчас озвучила свою позицию, но он не верил ей на сто процентов: женщина, управлявшая наркоторговлей не настолько идеалистична.