После сего Павел и Наталья тихо обвенчались в Знаменской церкви, пожили немного в возвращенном доме, но там им показалось неуютно после Бахрушина, и они перебрались в Горелово...
Скоро объявился где-то прятавшийся дотоле дядя Василий Иванович, полковник Вельяминов, и попросился жить с молодыми. С ним стало веселее...
Время проходило, плохое забывалось. Александр аккуратно писал из Берлина – и писал только о хорошем. Но в каждой строчке явственно проскальзывала грусть. И хотя из Сашиных посланий явствовало, что юный дипломат доволен работой – как весьма доволен им самим и господин посол, – но все же было ясно и то, что Саша, как и Наденька, жена его, сильно скучают по России...
- Ты сам хотел этого, Саша, - вздыхала Наталья.
Единственное, чего брат не скрывал, так это того, что не может забыть о страшно-нелепой смерти своего любимого друга Петруши, до сих пор скорбит, и постоянно о нем молится. Наталья это понимала, она сама постоянно молилась об упокоении души убиенного Петра...
В один чудесный день, когда Павел читал письмо от Бестужева (с благодарственного письма Мстиславского завязалась их частная переписка), а Наталья сидела рядом, вышивала, и, то и дело отрываясь от работы, с тихой улыбкой прислушивалась к бойким движениям ребенка у себя во чреве, доложили, что прибыли до их сиятельств купцы новгородские.
- Новгородские, Паша? – негромко вскрикнула Наталья, просияв. Ей давно уже удалось выяснить, куда уехали Маша и Митя.
У Павла гулко забилось сердце.
Вошли купчины, поклонились почтительно.
- Мы проездом, князь, до вашей милости с подарочком. Отец Димитрий передать вам просил... вот... Сам написал...
Старший купец бережно развернул холстину, и вынул большую, прекрасного письма икону святого первоверховного Апостола Павла, перекрестился, благоговейно чмокнул икону, и передал Мстиславскому с поклоном.
- И велено от матушки Марии поклон передать.
- Как... они? – только и сумел вымолвить Павел, приняв икону и поцеловав ее.
- Хорошо живут, дружно. Знакомцы ваши, барин? Славно живут, бедненько только... Но люди батюшку свово да супругу его не дадут в обиду, помогают всегда им, коли чего, потому как любят...
- Что еще передать просили? Нет ли письма?
- Ничего, князь, только образ сей...
Когда ушли купцы, Павел в волнении вновь опустился на стул. Наталья подошла, обняла его за плечи, поцеловала в висок.
- Я поеду в Новгород, Натальюшка, разыщу их. Как же это я не спросил купцов, где их там, в городе, искать!
- Знать не зря не спросил. Чувствую я... не время еще, Паша. Погоди, потерпи. Мы потом вместе разыщем их... непременно.
И она прижалась щекой к его щеке.
Павел ласково провел ладонью по ее животу, глаза его вдруг заблестели от слез, но одновременно губы тронула тихая, светлая улыбка.
Наталья, растрогавшись, принялась сцеловывать слезы с глаз мужа...
Апостол Павел с новописанной иконы глядел на них задумчиво, но не строго. Благословляюще...
Конец