– Нет! – резко буркнул Маркус, уставившись куда-то в стол.
Бирн внимательно посмотрел на него.
– Я понимаю, события в минувший уик-энд сложились далеко не лучшим образом, но они не могли надолго расстроить ее. У этой леди есть голова на плечах, и у нее превосходная память. Ты и сам это знаешь. Она доказала свою полезность в нашем деле, Маркус.
– Я сказал «нет», – повторил Маркус. Но, зная, что для его брата это не ответ, он вздохнул, снял очки и потер усталые глаза. – Дело приняло слишком опасный оборот, и свидетельство тому – мое плечо. Она должна выйти из игры.
Бирн принялся задумчиво катать свою трость между ладоней.
– Ладно, а что с остальной частью листа, которую ты оторвал? – справился он. – Золотой бал в Риджентс-парке и бал Беннинг. Под каким углом ты их рассматриваешь?
– Я… я не знаю, – произнес Маркус. – Мне лишь известно, что это самые привлекательные события светского сезона.
– Прекрасно. Спонсор Золотого бала – британская корона, следовательно, меры безопасности будут на высшем Уровне.
– Это ни о чем не говорит… – возразил Маркус. – Бал-маскарад проводится на открытом воздухе, попасть туда кому надо не составит труда. – Маркус задумчиво потер подбородок. – Подожди… Неужели это может быть… да, вполне вероятно…
Бирн перестал крутить трость и застыл в ожидании.
– Они могут устроить пакость, чтобы поддеть Принни[2]. Если испортят его бал, он потребует немедленного начала военных действий, его политический курс известен всем.
– Прекрасно. И что же они посмеют изобрести на этот раз? Этот вопрос заставил Маркуса задуматься.
– И кто эти они? – продолжал Бирн. – С кем может быть связан этот проклятый Лорен?
Маркус покачал головой.
– Правильнее спросить: кого он нанял? – сказал он и, встав из-за стола, поспешил в спальню.
Через открытую дверь Бирн наблюдал, как он извлекает из шкафа какие-то рваные обноски.
– Что ты собираешься делать? – спросил Бирн, вставая у него за спиной.
– Начать все сначала, – отвечал Маркус, натягивая заношенные коричневые брюки. – У Джонни Дикса была подружка, она была с ним в ту ночь, когда он заполучил этот черный список. Должна же она хоть что-то знать!
– Неужели ты до сих пор не удосужился расспросить ее? – удивился Бирн.
– После убийства Джонни Дикса она растворилась в воздухе. Я ходил в эту пивнушку «Петух и курица», но Марти Уилкинс – может, ты помнишь его по Семнадцатому полку? – сказал, что эта девчонка – Мэгги, как мне помнится, – где-то затаилась, перепуганная убийством Джонни. Никто с тех пор не мог ее отыскать. Но теперь, когда столько времени утекло, возможно, она уже появилась.
– Нет, – мягко произнес Бирн. – Ты не пойдешь.
– Я чувствую себя превосходно, – заверил его Маркус. – Если мне и дальше придется сидеть здесь под замком, я сойду с ума.
– Нет, – снова повторил Бирн. – И потом, твое лицо слишком примелькалось в этой пивнушке. Я пойду туда вместо тебя.
– Но, Бирн… – начал Маркус, но брат сразу же прервал его:
– Пожалуйста, позволь мне сделать это, вспомни наши прежние дела. Ты всегда говорил мне, куда надо идти, где есть информация. Я шел туда, и у меня все получалось.
Маркус помолчал. Они слишком отдалились в этот последний год. И он решил вести собственную игру, не полагаясь на старшего брата, с которым они были заодно всю войну. Их братская дружба дала трещину. Они забыли свои прежние роли. И Бирн переживает это, возможно, намного трагичнее, чем он.
– Возможно, ты и прав, – произнес Маркус. – Займусь-ка я лучше бумагами и начну складывать головоломку, как в добрые старые времена. Это ты Сизый Ворон, а не я. Ты призван спасти сегодняшний день и не допустить позора.
Бирн кивнул, глядя на ворох бумаг на письменном столе.
– Мне нужно сменить одежду, – произнес он, проходя в спальню, где стоял его саквояж.
– А мне… написать письмо, – отозвался Маркус.
– Разумеется, миссис Беннинг?
– С чего ты это взял?
– Так просто подумал, – сказал Бирн, появляясь из спальни в грязных брюках и грубых ботинках, в залатанном сером пальто. В руке – коричневая бутыль, а на голове пыльная шляпа. – Не ты ли недавно сказал, что ее надо вывести из игры? Или я ослышался?
Маркус промолчал.
– Интересно, она сама уже знает, что ты решил избавиться от нее? – спросил Бирн.
Филиппа вошла в Уорт-Хаус в замешательстве, на дрожащих ногах.
Минула почти неделя, а она не имеет никаких вестей ни от него, ни о нем. Придется самой наводить справки. Она чувствовала себя крайне неловко, хотя у нее и было официальное приглашение Марии отобедать у них. К тому же, нет почти никакой надежды застать его в фамильном гнезде.
Так она говорила себе, переступая порог Уорт-Хауса в компании с Тотти, Норой и ее мамой и приклеивая на уста счастливую улыбку.
– Филиппа, зачем мы притащились сюда? – шепнула ей Нора.
– Ах, успокойся! Надо же где-то обедать, – отвечала ей Филиппа. – И потом, эта Мария с ее любовью к сиротам… Она такая славная.
– Мне известно, что благотворительность – это твое новое увлечение. Но леди Уорт… бррр, она такая скучная, такая несветская… Не понимаю, как ты только выносишь ее?
– Нора, Нора, нельзя быть такой недоброй, – произнесла Филиппа, призывая взглядом леди Де Реджис попридержать свою ретивую доченьку. – Я уверена, что ты найдешь манеры леди Уорт совершенно безупречными. («И ее манеры намного лучше твоих», – подумала она про себя.)
– Надеюсь, здесь найдутся молодые джентльмены для моей Норы, – сказала леди Де Реджис.
– О да, – вмешалась Тотти. – У лорда Уорта есть два брата, моложе его. Они оба не женаты.
– Один – длинный, как шнурок, а другой – книжный червь и педант, который цепляется к каждому слову Филиппы, – фыркнула Нора.
– Нора! – попыталась одернуть ее Филиппа. И когда эта девочка успела стать такой резкой и нетерпимой? И как она сама пропустила этот момент в ее воспитании?
– О, продолжай и дальше в таком духе, Филли! – усмехнулась Нора. – И когда только ты успела превратиться в такую благонамеренную зануду? Еще месяц назад ты была бы со мной заодно.
Это было правдой: она отдалилась от Норы и всех остальных. А когда это началось? С той поры, как она узнала Маркуса. Она увидела и оценила его доброту и благородство, его независимый ум, склонный к иронии. Она позволила ему узнать о себе больше, чем любому другому. Он стал ее другом.
А теперь она разрывается на части, не зная, где он и что с ним.
– Филиппа! – воскликнула Мария. – Как же я рада снова увидеться с вами!
Филиппа с удовлетворением отметила, что та последовала ее совету и теперь носила платье теплого оранжево-бежевого оттенка.
– Мария! – воскликнула Филиппа, касаясь губами ее щеки. – Я привела с собой моих друзей, которые сочувствуют вашему благородному делу и могут быть вам полезны. Позвольте вам представить леди Де Реджис и ее дочь Нору. С миссис Тоттендейл вы уже, конечно, знакомы.
Пока дамы обменивались комплиментами, Филиппа оглядывала комнату в поисках знакомой долговязой фигуры с насмешливыми глазами за стеклами очков и добродушной улыбкой. Но его, увы, не было.
Внезапно подала голос леди Де Реджис, словно читавшая мысли Филиппы:
– Я слышала, у вашего мужа есть два молодых и неженатых брата. – Она отнюдь не считала нужным скрывать свои намерения, ее цель – поиски достойного супруга для прекрасной доченьки. – Сегодня вечером они здесь присутствуют? – осведомилась она, оглядывая гостиную.
– Боюсь, что нет, – улыбнулась Мария. – Молодые мужчины… вы понимаете. Я не могу пригвоздить их к семейному гнезду.
– Их… их нет? – озадаченно спросила Филиппа. – Ни одного из них?
Мария смотрела на нее с непонятной усмешкой.
– К несчастью, я не видела Маркуса с прошлого уикэнда. Бирн как-то раз наведался отобедать, но и только…
Опасаясь лишних ушей, Филиппа бросила в сторону Тотти встревоженный взгляд. Та мгновенно поняла, в чем дело, и, взяв леди Де Реджис под руку, повела ее к столику с прохладительными напитками. Нора, в свою очередь, перепорхнула поближе к кучке джентльменов в дальнем углу.