Чувствуя его приближение, я закрыла глаза. Все во мне кричало – столь тесным стало наше соседство: бок о бок, его рука на моей ноге. От осознания этого в сочетании со страстным телевизионным звукорядом по спине у меня пробежал озноб. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он дотронулся до меня, но не так, как я ожидала. Мы соприкоснулись лбами и носами и так застыли. Я ощущала, как он дышит – негромко, но часто. Повинуясь инстинкту, я вскинула подбородок в поисках его губ и вновь издала приглушенный горловой звук.
Но наши губы еще не соприкоснулись. Я ощутила жар его кожи и легкое касание плоти, он провел носом по моей щеке. От близости к нему я перестала дышать. Он выдохнул в меня, и я вдохнула, с его губ слетел искушающий шелест, обративший меня в дрожь. Он замер, дважды неровно вздохнул, а я продолжала таять, не узнавая себя. Мои колени вдавились в него, рука легла ему на бедро, и я приблизилась у нему вплотную. От него так хорошо пахло…
Вдруг Келлан схватил меня за руку и стиснул ее чуть ли не до боли. Он хрипло шепнул мне в ухо:
– Идем со мной.
Не вполне понимая, чего хочу я и чего хочет он, я встала и вышла за ним из комнаты. Мэтт и Гриффин, о присутствии которых я напрочь забыла, на нас не взглянули. К моему удивлению, он отвел меня на кухню. Я понятия не имела, что он собрался там делать, и воображала, как он, укрывшись от глаз друзей, подарит мне долгий, горячий и страстный поцелуй, представляла, как он зароется руками в мои волосы и привлечет к себе, как прижмется ко мне всем телом. Когда мы вошли в кухню, мое дыхание уже немного сбивалось.
Однако Келлан был безупречен. Он выпустил мою руку, поставил свое пиво на стойку и налил стакан воды. Смущенная и отчасти раздраженная переменой в его настрое, я задалась вопросом – не приснилась ли мне короткая сцена в гостиной? Казалось, что между нами проскочила искра. Он был готов поцеловать меня. Я в этом не сомневалась. Более того, и я была готова поцеловать его. Все это сбивало с толку.
Келлан тепло улыбнулся, как будто ничего странного не произошло. Протянув мне воду, он забрал у меня пиво и поставил его рядом со своим. Я глубоко вздохнула, успокаиваясь. Внезапно я ощутила себя полной дурой. Конечно же, ничего не было. Он обычный парень, решивший посмотреть дурацкий эротический фильм, а я почему-то вообразила, будто он возжелал конкретно меня. Боже, какой же я, наверное, выглядела идиоткой, когда с закрытыми глазами ждала его поцелуя. Меня охватил стыд, и я залпом выпила воду, благодарная за возможность не смотреть на Келлана.
– Прости за фильм… – Я вскинула глаза, когда он заговорил, и Келлан усмехнулся: – Гриффин есть Гриффин.
Он пожал плечами. Меняя тему, Келлан продолжил:
– Ты спустилась расстроенная. Хотела рассказать сон?
Он прислонился к стойке возле плиты и скрестил на груди руки, выглядя полностью собранным и расслабленным.
Все еще чувствуя себя глупо, я пробормотала:
– Я не помню его… Знаю только, что он был плохой.
– Надо же, – ответил он негромко, вдруг задумавшись.
Желая повернуть время вспять и остаться в постели, я поставила мой почти пустой стакан и двинулась мимо Келлана.
– Я устала… Спокойной ночи, Келлан.
Он улыбнулся и шепнул, когда я миновала его:
– Спокойной ночи, Кира.
Избегая смотреть на Мэтта, Гриффина и телевизор с бесконечным, похоже, эротическим фильмом, я оглянулась через гостиную на заднее окно кухни. В нем хорошо отражался Келлан. Он все еще стоял у стойки, но теперь обмяк и пощипывал переносицу. Казалось, у него болит голова. Я озадачилась этим, однако поспешила наверх, не желая, чтобы он заметил мою слежку. И мне действительно хотелось отгородиться от звуков этого дурацкого фильма.
* * *
Утром при встрече с Келланом я чуть покраснела, но он лишь улыбнулся и предложил мне кофе. Он не обмолвился ни словом о моем постыдном просчете, да и мне не хотелось о нем говорить. Сидя за столом напротив Келлана, я заметила, что он снова надел неприличную футболку «Чудил». Я нахмурилась, и он слегка побледнел.
– Что? – спросил он негромко и несколько нервно.
Не понимая его реакции, я указала на футболку и ответила как можно непринужденнее:
– Ты так и не достал мне такую же.
Он явно расслабился и кивнул:
– О, точно.
Затем он пожал плечами, встал и снял футболку. Я разинула рот, когда он вывернул ее и протянул мне. У меня не осталось слов. Мое внимание было приковано к его телу, пока он одевал меня, и я даже не могла ему помочь. Ему пришлось просунуть мои руки в рукава, словно я была маленькой девочкой.
– Ну вот, носи мою.
Он просиял, продолжая маячить передо мной и ничуть не стесняясь своей наготы.
Мое лицо пылало и наверняка было красным.
– Я не имела в виду… Ты не обязан… – Мне было даже не выстроить фразу.
Он тихо рассмеялся:
– Не парься, я еще достану. Ты даже не представляешь, сколько Гриффин понаделал этой фигни.
Он снова хохотнул и повернулся, чтобы уйти. Я невольно уставилась на его мускулистую спину – широкую в плечах, чуть уже в груди, затем еще уже в пояснице. Взгляд сам опускался ниже, как намагниченный. Келлан обернулся на пороге, застукал меня, опустил глаза и улыбнулся краем рта.
– Сейчас вернусь.
Он снова оглянулся, продолжая пленительно улыбаться, и в очередной раз вогнал меня в краску.
Затем до меня донесся запах. Он был настолько восхитителен, что я закрыла глаза, взяла футболку за подол, подняла его и глубоко вдохнула. Не знаю, что это было – мыло, дорогой шампунь, стиральный порошок, одеколон или просто его естественный запах, – но от Келлана всегда прекрасно пахло, и сейчас я купалась в этом аромате. Когда он вернулся, я сидела и нюхала футболку, как дура.
Келлан склонил голову набок и с любопытством улыбнулся. Я выпустила футболку. Внезапно я захотела вообще не просыпаться с утра. Сколько способов я могу придумать, чтобы выглядеть идиоткой круглосуточно? Келлан сел в свое кресло и допил кофе. Теперь на нем была ярко-синяя майка, оттенявшая синеву его глаз. Сглотнув, я сосредоточилась на своей кружке.
День прошел обычно: я стирала, он мыл посуду; я пылесосила, он играл на гитаре. Однако смущение не покидало меня. Минувший вечер был убийственным. Я собиралась держаться от Келлана подальше, но, когда он устроился посмотреть телевизор перед уходом к друзьям, я, разумеется, вожделенно уставилась на диван. Он заметил это и протянул руку, похлопав другой по подушке. Я не смогла устоять – улыбнулась и уютно свернулась у него под боком, положив голову ему на плечо. У меня развивалась зависимость.
На выходных мы много держались за руки, вместе сидели на диване, стихийно обнимались на кухне и валялись во дворе. Я лежала головой на его коленях, но никто больше не предпринимал никаких постыдных поползновений к поцелуям. Не успела я оглянуться, как наступил понедельник, а с ним – и учебный год.
Дневной телефонный звонок привел меня в раздражение и заставил нервничать.
– Привет, солнышко.
Я всегда улыбалась акценту Денни, но нахмурилась, по-прежнему раздосадованная его дежурными, все чаще короткими звонками.
– Кира?
До меня дошло, что я до сих пор не ответила.
– Привет, – буркнула я.
– Злишься, да? – вздохнул он.
– Может быть…
Да… Да, я злилась.
– Прости… Я знаю, в последнее время я весьма рассеян. Это совершенно к тебе не относится, клянусь. Я просто ужасно занят.
Его отговорки не умаляли моего раздражения.
– Неважно, Денни.
Снова вздох.
– У меня есть время… Может, расскажешь про университет? Завтра начинаешь учиться?
Я слабо улыбнулась: он помнил, – а затем нахмурилась, потому что вспомнила сама. Завтрашнее утро вселяло в меня тревогу.
– Хоть бы ты был здесь… Я правда психую.