- Легок на помине, - растерянно признался Петя, когда ровно через девять месяцев вручили ему в родильном доме перевязанный голубой ленточкой сверток.
Папины слова оказались пророческими. В этом счастливые родители убедились, едва Вася на ножки стал.
- Ну куда ты папиросы положил? - спросит, допустим, Катя. - Не дай бог, Василий Петрович до них доберется...
И договорить не успеет, а Вася уже пачку разорвал, табаком рот набил и ревет в три ручья.
- Смотри, чтобы Василий Петрович не обжегся, - скажет в другой раз супруг под руку гладящей белье Кате, а сын уж тут как тут: утюг цапнул и голосит во всю ивановскую.
Решили родители не поминать всуе васино имя. Да разве удержишься? На то и существует закон "белого медведя", которого нельзя не упомянуть, если это строго-настрого заказано. Купит Катя сыну подарок, чтобы подарить как сюрприз, да обязательно обмолвится:
- Только бы Василий Петрович не подсмотрел...
- Чего ты прячешь, мама? - как чертик из коробки, выскочит он.
Так и жили. В детском комбинате, куда Вася с полутора лет для повышения образования стал ходить, такому дошкольнику не обрадовались.
- И почему он у вас к каждой бочке затычка? - с раздражением спросила заведующая.
- К какой бочке? - не поняла Катя.
- Да к любой, - поддержала авторитет руководства воспитательница Эльвира Францевна. - Шефы нам ракету из досок сколотили, а я заметила, что в одном месте сучочек выпал. И говорю детям: не суйте туда пальчики, особенно ты, Вася. А я уже, отвечает.
Синициным нарекания слушать надоело Но деваться некуда. Кате надо на работу ходить, да и сыну для развития чувства коллективизма нельзя без сверстников. Плохо, что по своей вездесущности оказывается там, где его меньше всего хотели бы видеть.
Говорят, устами младенца глаголет истина. Устами Васи вещала не иначе как сама богиня возмездия - Немезида. Первой это заметила воспитательница Синицина-младшего. Эльвира Францевна зареклась и другим посоветовала Василия Петровича не поминать в разговорах. Чем и сыграла роль катализатора.
Сама отделалась легким испугом. Во время тихого часа тайком поделилась с подругой, что на днях целовалась с женатым мужчиной.
- А вдруг узнает твой жених? - спросила подруга.
- Лишь бы не Василий Петрович, - пошутила воспитательница.
- А зачем вы, Вила Срантовна, с чужим дядей целовались? - раздался за ее спиной детский голосок.
- Ой, Вася, ты почему не спишь?
- На горшок хочу.
Коллектив детского комбината Эльвире Францевне не поверил.
- Мистика какая-то, - говорили скептики. И принялись шутить. Кое для кого усмешки закончились слезами.
- Ого, наложила, - похвасталась повариха, с трудом поднимая набитую доброкачественными продуктами сумку.
- Василия Петровича на тебя нет, - поддела напарница.
- Слабо ему, - отмахнулась работница общественного питания и угодила по плечу карапуза с пытливым взглядом. - Ты кто?
- Васенька Синицин. А зачем вы, тетенька, взяли столько мяса и апельсинов?
- Век бы нам этого "прокурора" не видеть! - в голос завыли подруги на показательном процессе.
- Ну чего ты повсюду лезешь? - спросил после суда над несунами Синицин-старший.
- Не могу молчать! - в подражание Льву Толстому заявил Вася. Стоял босой в длинной ночной рубахе, только бороды не хватало.
Познакомился папа с женщиной на стороне и пошел прогуляться по парку. Она и спроси: не боится ли, что супруга увидит?
- Лишь бы не Василий Петрович, - проговорился папаша.
- Папа, - подбежал к нему сын. - А что ты тут делаешь с красивой тетенькой?
- Вася, ты же должен быть в садике, - огорчился отец.
- А мы с группой листики собираем...
У Синициных дело чуть до развода не дошло.
А заведующая комбинатом крепилась-крепилась, боялась, что из-за Васеньки уволят по статье, не выдержала и перешла в школу. Пусть и с потерей престижа и суммы оклада, зато по собственному желанию. Только и сказала:
- Слава богу, Василия Петровича здесь нет.
Назавтра узнала, что набирается группа из шестилеток. И работать прийдется ей, специалисту по дошкольному воспитанию. Теряя стаж, уволилась второй раз за год и уехала в неизвестном направлении. Бросила напоследок загадочную фразу:
- Три года в голове одна конфискация.
В школе Васю стращали и поколачивали, да без толку. Соберутся одноклассники совершить что-нибудь противозаконное (покурить в туалете или просто спичками побаловаться), ляпнут не подумав:
- А "Прокурор" не застукает?
И не успеют болтуну рот заткнуть, чтобы не вякал, как легкий на помин Вася их и накроет.
- Что это вы тут делаете?
С кличкой "Прокурор" у Васи был один путь - на юрфак. Так он еще в ходе вступительных экзаменов вывел на чистую воду группу взяточников. А они-то надеялись устроить себе кормушку из конкурса.
Стал Петрович по распределению работать в органах по борьбе с хищениями. Жуликов, знавших Синицина понаслышке, губило тщеславие. Стоило побахвалиться, что уж до него-то Василий Петрович ни в жизнь не докопается, как опер с поличным и накроет.
Популярность Синицина росла, раскрываемость перекрыла сто процентов: молодой опер выявлял тех, кого искать и не думали. Но это никого не радовало. Родители, знакомые, начальство - все не без греха. Пригласили его на местную студию телевидения вести передачу "Человек и закон". Сперва носились: Василий Петрович да Василий Петрович, - а вскоре без сотрудников остались. Кто развелся или уволился - а не гуляй или хотя бы не хвались! а к кому и санкции применили.