Отец несчастный, услыхавший весть,Покинул быстро дом и все, что есть.
Сам, словно див, блуждая среди скал,Меджнуна бесноватого искал.
Взывал к нему в отчаянье отецИ увидал безумца наконец.
Приникнув к камню, сын, живой едва,Газелей нараспев твердил слова.
А из глазниц, вдоль исхудалых щек,Струился вниз кровавых слез лоток.
В самозабвенье, умоисступлен,На первый взгляд казался пьяным он.
Его узрев, собрав остатки сил,Отец мягкосердечно возгласил:
«Мой милый сын, очнись, сынок, садад!»Мёджнун, как тень, приник к его стопам.
«Престол моей души, главы венец,Беспомощность мою прости, отец.
Не вопрошай, молю, и не учи,А воле провидения вручи.
Я не хотел, свидетель в том аллах,Такую боль читать в твоих глазах.
Но ты пришел, как светлый дух возник,Мне черный стыд огнем сжигает лик.
Ты знаешь все! Простить меня нельзя,Судьбой мне предначертана стезя!»
Отец наставляет Меджнуна
И, сострадая сыну своему,Сорвал отец с седой главы чалму,
Израненною птицей застонал,И день его полночный мрак объял.
Промолвил он: «О, как измучен ты,Став книгою, где вырваны листы.
О, возлюбивший безрассудства друг,О, злополучный раб сердечных мук;
Чей глаз недобрый в том виной, скажи,Кем проклят ты, о перл моей души?
За что в тебя судьба вонзает шип?Иль кровник жаждет, чтоб мой сын погиб?
Бездумный ты поступок совершил,Кто зрение твое запорошил?
Влюбленнее бывают, спору нет,Что ж ты один влачишь все бремя бед?
И разве ты, скажи, не изнемог,Терпя и поношенье и упрек?
При жизни сердцу уготован ад,Когда над ним столь страшный суд творят.
Честь запятнал ты, эта страсть вредна,Источник слезный вычерпан до дна.
Чувствительным родился ты на свет,И стойкости в тебе, к несчастью, нет.
Я вижу то, что скрыто от других, —Зерцало чувств мятущихся твоих.
Зеркальная поверхность столь чиста, —В нем истины сияет правота.
Добро и зло — все отразит оно,Суровой беспристрастности полно.
Очнись, мой сын, тебе ль меня не жальОстывшую ковать не надо сталь.
Я понимаю, ты лишился сил,Вдали от милой, изнывая, жил.
Но мог бы ты хотя б единый разРодных наведать, успокоить нас.
Страсть — ярый конь. Безумный бег чиня,Измучаешь себя, загнав коня.
Ты опьянен невидимым вином,Нельзя мечтать неведомо о чем
Оставил нас, а налетевший шквалМой урожай разнес и разметал.
Чеканом славы наш чеканен род,Чекан позора нам не подойдет.
Ты руд берешь — меня кидает в дрожь,Не струны руда — наше сердце рвешь.
То пламя, что любовь в тебе зажгла,Спалив твой дух, сожжет меня дотла.
Ищи бальзам, чтоб он тебе помог,Зерно посей и верь — взойдет росток.
Знай, дело беспросветное подчас.Надеждою одаривает нас.
Жди, уповай, и время подойдет —Мгла расточится, заблестит восход.
Преодолей судьбу, сынок, очнись,К благополучью прежнему вернись.
Не выпустишь удачу из руки —Вновь станешь счастлив, року вопреки.
И все узлы распутывая впредь,Господства перстень сможешь вновь надеть.
Пусть беды мира связаны узлом,Не поддавайся, сын, борись со злом.
Когда терпенье будешь проявлять,То счастье возвратишь себе опять.
Знай, капельки сливаются не зря —Из капель образуются моря.
Ведь из песчинок тех, что не видны,Сложились горы звездной вышины.
Будь терпелив и сдержан, срок придет —Не каждый сразу жемчуг обретет.
Мужчина безрассудный недалек,Он слеп, как червь, и, как червяк, безног.
Лиса отнимет долю у волков,Она хитра, а серый — бестолков.
Ты жертвуешь душой, а между темЗабыли думать о тебе совсем.
У той, что розой пышно расцвела,Не сердце, а гранитная скала.
Тот, кто о ней заводит разговор,Тебе несет бесчестье и позор.
Яд горя страшен, ранит душу он,Как будто уязвляет скорпион.
Займись-ка делом, вот мои слова,Уймется пусть глумливая молва.
По голове слона индиец бьет.Чтоб Индию забыл он в свой черед.
Ох мой сынок, дыхание мое,Вернись, ты — упование мое!
В, чем смысл мытарства в выжженных песках?Не в том ли, что родитель твой зачах?
Что ждет тебя? Куда, зачем идти —Колдобины и ямы на пути!
А цепь позора — лишь она страшна,Ужасней, чем карающий шихна.
Шейх обнажил недаром грозный меч,Ты безрассудству дал себя завлечь.
Вернись к друзьям, стань весел и здоров,Презри расчеты злых клеветников!»
Ответ Меджнуна отцу
Умолк отец, всю горечь чувств излив,Ответ Меджнуна был медоточив:
«О ты великий, словно небосвод,Надзвездных достигающий высот,
Твой лик арабам мускус даровал,А я твои становья разорял.
Кыбла моих молений — твой чертог,Существованья бренного исток.
Пускай аллах твои года продлит,Вся жизнь моя тебе принадлежит.
Совет твой каждый, ты не ведал сам,Мне на ожоги сердца лил бальзам.
Как поступить? Лицо мое черно,Не знал я, что упасть мне суждено. —
На скорбный путь, где суждено пропасть,Влекла меня неведомая власть.
Закованный, влача железный груз,Сам по себе оковы сбить не тщусь.
И бремя непомерное влеку,Так суждено судьбою на веку!