Сад начал исчезать. Исчезла и черная зима, гости, гроб, ангелы, живое фортепиано.
Отзвучал реквием Моцарта.
Осталось только тело пациентки в пижаме. Она лежала посреди процедурного кабинета, а рядом валялась пустая пластиковая баночка из-под таблеток.
Я подошла к ней. Да, это была девушка с моего рисунка, пусть и не совсем похожа на нее внешне, ведь у этой короткие волосы и она не такая тощая.
Но между ними было общее. Я вспомнила про лепестки, пошарила в кармане ее пижамы и достала маленький блокнотик. На каждом листике написано по одной букве. Я прочитала:
– Любите меня.
Я вспомнила, как нервно прописывала каждую букву, давя на ручку с такой силой, что мозоль выскочила на пальце…
Я спрятала блокнот обратно и легла рядом с девушкой.
Прижавшись к ней совсем тесно, я словно нырнула в нее и вернулась в свое тело.
Лейси
К счастью, страшная сказка закончилась, и душа моей хозяюшки, наконец, в теле.
Все-таки, когда же я проснулась?
После попытки суицида? Кажется, вспомнила!
Когда хозяйку нашли, она ещё была в сознании. Она была уверена, что в процедурный кабинет уснувшая медсестра не зайдет до утра и не заметит пропажу ключей… Но у другого несчастного произошел приступ, нужно было оказывать помощь, и тут-то обнаружили мою почти мертвую хозяйку. Естественно, и её начали спасать, а она не хотела этого. Но одновременно, крохотная часть сапиенснутого мозга, желала, чтобы ее вытащили с того света, куда почти унесли накопленные эмоции. И они-то словно громом поразили хозяйку прямо в грудь, и произошло непредсказуемое – она разрыдалась всем телом. Из нее будто шквал энергии вылетел, на выходе воспроизводя звуки:
– Усыпите меня! Усыпите меня! Я не хочу жить!
Эта энергия и спасла ее. А волк, то есть врач, дал моей хозяйке, наконец, проплакаться.
Дальше произошло главное: крик в один миг вырывался из ее уст, напоминая рык львёнка. Как дети при рождении кричат, так и я рычала, потому что проснулась от спячки, давая знать всему миру, что у хозяйки теперь есть защитник.
От плача и крика моего хомо чуть стекла на окнах не вылетели! Она всю жизнь молчала и, наконец, дала себе свободу, а с ней и родилась я.
Давняя боль вышла из тела хозяйки. Но что стало с душой? Хозяйка словно в спячку впала! Ведь освобождение такого количества энергии ужасно обессиливает. Во сне ей приходили видения, которые, шаг за шагом, потихоньку, привели к истине. В реальности она либо спала, либо рисовала до изнеможения, но все это время была не в себе. Видения были такие реальные, что я сама разобраться не могла правда это или сон?! Главное, что они закончились!
P.S.:
Хозяйка
Я открыла глаза.
Что за странное место? Ах, да, больница…
Я огляделась. Комната была небольшая и квадратная. В углу стоял телевизор, рядом высокий открытый бельевой шкаф. Напротив кровати – письменный стол. Он был завален моими художественными принадлежностями.
Стены были окрашены в бледно-зеленый цвет, как и в коридоре, который я видела однажды, когда выбегала из своего «сада».
Но зелёный цвет едва виднелся: все стены украшали рисунки. На них были запечатлены различные вариации моей палаты-сада в четырёх временах года. На каждой картинке присутствовал львёнок.
Я встала с кровати и стала разглядывать собственные рисунки. Не было ни одной привычной картинки с одинокими девушками. Лишь одна лежала на столе.
В остальном же, одни звери. Львенок – главная звезда. Вот он ехал в автобусе, где сплошной зоопарк. Потом валялся в куче жёлтых листьев. Затем носился за бабочкой. Познакомился с разноцветной птичкой, а она своим маленьким, но ловким клювиком, выхватывала у него карандаш, не пойми, как очутившийся у львёнка…
Далее на рисунках появляется волк.
На одном он охранял клетку, в котором сидел львёнок. На втором качал кроватку, в которой он плакал. На третьем пробрался в сад и укрыл трясущегося львенка пуховой периной…
Надо ещё нарисовать готическую зиму.
Я села за стол. На нем тоже лежали рисунки.
На одном была изображена девочка. Ей лет десять, и у нее клетка вместо туловища, а в клетке сидит маленький львёнок. Клетка была закрыта. Львёнок грустил, и от скуки сосал лапку, а девочка была отрешённой, одинокой и печальной. Она напомнила мне ту девушку, что я изобразила возле аллеи.
Я убрала рисунок и улыбнулась: на другой картинке клетка была открыта, а взрослая девочка тискала в руках довольного львёнка. Оба были счастливы.
Неожиданно дверь открылась и в палату зашла медсестра.
Я чуть не вскрикнула от неожиданности – только сейчас заметила, что стены в палате три. Та стена, что параллельна моей кровати, не стена вовсе, а огромное стеклянное окно, а за ним сестринский пост. Оттуда за мной наблюдали, а я не выбегала из «сада». Я смотрела через стекло…