Я тихонько наблюдал за его действиями, затем негромко произнёс:
— Кем бы ты ни был, я благодарен тебе за спасение… За то, что оказал помощь. Правда, не понимаю, зачем тебе вообще это было нужно? Кто ты такой?
Старик слушал, но никак не реагировал на мои слова, он развязывал свёрток.
— Может, хотя бы имя своё скажешь? — спросил я, пытаясь вывести его на разговор. Тот снова не ответил.
— Когда я поправлюсь, что ты намерен делать?
Несколько секунд было тихо, но было очевидно, что несмотря на заданные мной вопросы, старик не собирался разговаривать. Откуда такие принципы?
— Черт возьми, я что со стеной разговариваю? — вспылил я, устав от его безразличия. — Ответь мне! Ну!
— Дерзкий… — хмыкнул он. — Ну, ничего!
Развязав свёрток, он выудил оттуда какие-то мятые тряпки, похожие на одежду.
— У меня нет никакого желания с тобой разговаривать! — медленно процедил он, протягивая каждое слово. Видимо, все же решился поговорить. — Скажи спасибо, что я не бросил тебя, а притащил сюда… Там, на берегу, ты сдох бы, будто собака.
— Где я? Куда ты меня притащил? Откуда?
— Это мой дом… А меня зовут Сафир. И больше на твои вопросы я отвечать не буду. Я ещё не решил, что с тобой делать… А если будешь шуметь, если не станешь соблюдать мои правила, сильно пожалеешь.
— Сафир? — переспросил я. — Это же не Афганское имя! Кто ты такой? Таджик? Нет, не похож.
Больше в тот день я не добился от него ни слова. В том же свёртке у него оказалась половина какой-то лепёшки не первой свежести, но зато вполне съедобной. А в бурдюке оказалась вода.
Пробыв в сарае совсем немного времени, он вскоре вышел и закрыл за собой дверь. Судя по звукам снаружи, дверь он закрыл на замок. Ну, ясно, чтобы я не сбежал.
У меня было много времени подумать над ситуацией — больше тратить его оказалось просто не на что. Картина не такая уж и сложная, главное рационально подойти к делу.
По ощущениям я просидел в этом сарае три дня, три чертовых дня. Это было нелегко — торчать в четырех пыльных стенах, да ещё и в одиночку. Большую часть времени я, конечно же, спал. Набирался сил. Во время сна организм восстанавливается лучше всего. Во время бодрствования, я самостоятельно снял повязки и я смотрел свои раны на ногах. Правая нога пострадала больше, чем левая. Раны глубокие, от когтей. На заживление уйдет не меньше месяца, но торчать столько в этом сарае — крыша поедет!
В целом, картина была более-менее ясна. Про подрыве БТР-80 меня действительно хорошо посекло мелкими осколками, большая часть которых неглубоко осела в икрах, голенях и бёдрах. Судя по всему, пока я был без сознания, Сафир извлёк их все или почти все. Исходя из этого, напрашивалась закономерная мысль — он что, врач? Военный хирург? Здесь, в глуши?
Впрочем, где именно находилось это место, я не знал. Вполне возможно, что он нашёл меня за много километров отсюда, притащил на волокуше, привез на осле, сплавил на плоту! А может, у него есть машина? Теоретически возможно, хотя это слишком жирное удовольствие для одинокого старого афганца. Как ее обслуживать в условиях, когда страна погрязла в многолетней войне? К тому же, воюющие душманы из оппозиции непременно бы заметили здесь транспорт и просто забрали бы его, для своих нужд.
Нет, крайне маловероятно, что у него вообще есть машина. В горах она ни к чему, потому что там дорог нет.
К тому же, быть может, мы сейчас и не в горах вовсе. Большая часть северной части Афганистана это холмистая равнина и предгорье. Открытая, пусть и частично. Все просматривается авиацией. Правда, вертолеты по-прежнему почти не летали из-за угрозы Стингеров.
Старик Сафир приходил каждый день, оставлял немного еды, воду и менял повязки. Он все время молчал, практически не разговаривал. Был мрачным, угрюмым. Я все время наблюдал за его действиями — видно было, что он знал, что делает. При этом никаких особых средств для оказания медицинской помощи у него не было — судя по тому, что я увидел, все медикаменты были из советских армейских аптечек. Не только АИ-1, но и полевых сумок ротных и взводных санинструкторов.
Я сделал вывод, что все это либо было выменяно, либо украдено. Или же просто найдено после нападения духов на какой-то немногочисленный патруль или колонну. Не исключено, что именно так Сафир нашел и меня…
На четвёртый день он явился снова.
Прямо с порога заявил:
— Ходить уже пробовал?
Конечно же, я пробовал. Было больно, тяжко — меня хватило всего на несколько шагов. Из небольшого окна я увидел, что сарай стоит в предгорье, вокруг скалы, нагромождения из камней и валунов. Но имелась и дорога, по которой редко ходил транспорт.