А снаружи уже творилось черт знает что — чуть ли не паника. Там раздавались крики, беготня. Шум. Ну, несложно догадаться почему — обнаружили тело охранника и пропавшего шурави. Это изначально был лишь вопрос времени, майор это хорошо понимал. Пока духи заняты поисками, сюда, к американцам они точно не сунутся. По крайней мере, сразу они этого не сделают однозначно — ума не хватит. Да и сами американцы хотя и находились рядом, но держались обособленно и даже отстраненно.
Дверь более-менее прочная, хотя и деревянная. Очередь из автомата по петлям точно не выдержит. Сначала прострелить, потом выбить сильным ударом.
Глядя на связиста, становилось ясно, что на базе есть и другие американцы, численностью до отделения, не больше — вот они точно представляют скрытую угрозу. Еще неизвестно, согласовал ли Джон Вильямс этот момент с другими представителями армии США.
— Нет-нет, я все понял… — торопливо пробормотал связист, испуганно замахав руками. — А что и куда нужно передавать?
Майор ловко закинул Калашникова за спину, быстро вооружился пистолетом американца — это была классическая Берета 92. Наиболее часто используемое оружие американской полиции, армии и некоторыми спецподразделениями других стран, восьмидесятых годов. Хотя производится он в Италии. Ранее Кикоть из такого не стрелял, но это его совершенно не смущало.
Затем майор быстро осмотрелся, отошёл к тумбе, что стояла в углу и взял там лист бумаги из стопки. Хмыкнул.
— Ты смотри, какая белая… — тихо пробурчал он, задумчиво повертев его в руке. — Наша не такая.
Другой же рукой он держал на прицеле связиста, чтобы тот чего-нибудь не выкинул. — Ручку дай!
— Что?
— Ручку! — прорычал Кикоть, изобразив, что что-то пишет.
Тот сразу догадался, перебросил авторучку, лежащую в журнале.
Быстро, печатными буквами и цифрами, написав нужную частоту и позывной, майор положил лист перед связистом. — Вызывай!
— Что? — изумился тот, глядя на майора. — Это же безумие!
— Нормально! Делай!
— Я не все понимаю… — несколько секунд связист изучал написанное, потом схватился за гарнитуру и принялся щелкать ручками и тумблерами на центральном блоке. Прошло около сорока секунд, когда тот обернулся к майору. Кивнул, затем еще раз.
— Ну?
— Готово!
— К стене отошёл, живо! И без глупостей! Руки на виду, увижу, что-то, что мне не понравится, стреляю на поражение. Это ясно?
Американец кивнул и поспешно отошёл. А Виктор Викторович схватив наушники с гарнитурой, прислонил их к уху. Микрофон был рядом.
— Вымпел три, я Бастион! Прием! — громко произнес Кикоть, думая только о том, как и что ему делать. — У меня срочная информация… Э-э…
Вдруг в дверь громко постучали, потом ещё раз, уже настойчивее. Дернули ее, потом ещё раз. Снаружи послышались голоса, крики. Кикоть различил требование открыть дверь, прозвучало оно на английском языке и, судя по всему, на местном пушту. КГБ-шник проигнорировал. Посмотрел на американца.
Дверь затряслась куда сильнее. Послышались требования других лиц.
— Ответь им что-нибудь… Пусть потише себя ведут! — потребовал на крик майор.
— Я не… Я не знаю! — растерялся тот. — Что сказать?
— Придумай! — ситуация была крайне волнительная, майору приходилось балансировать чуть ли не на грани нервного истощения, несмотря на спецподготовку, а также прилагать все усилия, чтобы сохранять спокойствие и действовать методично. Учитывая кучу факторов, быстро меняющуюся обстановку, то становилось ясно, что ситуация вечно такой оставаться не может.
— Чего? Кто это? — вдруг недоверчиво раздалось из наушника. Звук был чистый, почти без помех, майор даже удивился — вот у америкосов техника!
— Вымпел, я Бастион. Как меня слышно?
— Что за ерунда⁈ — связист с той стороны то ли был сонный, то ли вообще не понимал, кто на него вышел.
— Да твою же… Заткнись и слушай внимательно, потому что у меня мало времени! — жестко потребовал Виктор Викторович. — Код «сто один». Повторяю, код «сто один». Свяжись с полковником Егоровым! Я тебе сейчас передам координаты, здесь полевой сотрудник контрразведки Кикоть… Запиши их!
КГБ-шник посмотрел на связиста внимательным взглядом.