Решение пришло мгновенно. Уж чего-чего, а его появления у себя на борту враги не ждут. Но единственным шансом был прыжок с брони на броню с помощью ракетных двигателей скафандра. И Андрей прыгнул, прикрываясь кормовыми артиллерийскими казематами, вернее, тем, что от них осталось. Приземлился на обшивку вражеского линкора он довольно-таки удачно, обошлось без вывихов и переломов. Теперь надо было действовать стремительно, пока враг не сообразит, что у него незваный гость. Он помчался по обшивке к средней части корабля, где были открыты абордажные люки и ворота. И с ходу нырнул в один из таких люков, держа оружие наготове.
Ему повезло: в тамбуре люка находился всего один человек. Судя по отсутствию оружия, это был не десантник, а какой-то техник или кто-то из палубной команды. И он не успел ничего предпринять — Андрей упер ему в грудь ствол бластера и знаком приказал молчать и пропустить его через переходной кессон.
Когда они оказались внутри, Андрей бросил взгляд на индикаторы боевого скафандра. Воздух на вражеском корабле был пригоден для дыхания. Кислорода было даже больше на три процента, чем на Земле. Он отбросил на спину шлем скафандра, знаком приказал пленнику тоже снять с себя скафандр. Это был человек, молодой человек, внешностью он практически не отличался от людей с Земли. Разве только какой-то особой красотой. Его внешность сразу навевала мысли о богах-олимпийцах.
Убивать его Андрей не стал, безоружный все-таки перед ним, просто обездвижил из парализатора. И увидел в глазах человека нескрываемое удивление, даже потрясение подобным поступком. Но не стал гадать о причинах такого удивления, а проверил оружие и выскользнул в дверь. Но едва он ступил во внутренний коридор, как взвыли сирены тревоги. Из-под подволока донеслись какие-то команды на резком, но достаточно мелодичном языке. Все понятно, сенсоры засекли чужака, его то есть.
Андрей бросился бегом, надо успеть найти трап или лифт, ведущий в недра вражеского линкора, и ворвался в какую-то техническую зону. Множество агрегатов, силовых кабелей, трубопроводов, переплетение мостков и трапов. В разные стороны в панике бросились люди. Андрей вскинул бластер. Но опять не стал стрелять в людей — они же безоружные, — ударил по агрегатам, узлам коммутации кабелей, трубопроводам. Россыпи искр, вспышки, клубы дыма, треск, шипение, языки пламени. Из пробитых трубопроводов ударили струи газа и пара, хлынули потоки жидкости, сразу же занявшиеся огнем. Но одновременно хлынули и потоки пены из системы пожаротушения.
Он опять ринулся вперед, проскочил какую-то дверь и в коридоре столкнулся с бегущими ему навстречу солдатами. Андрея спасло только то, что он был готов к такому обороту дела. Его бластер не загудел — он взвыл. И полдюжины вражеских бойцов рухнули как подкошенные. Он опять ринулся вперед, поливая перед собой из бластера от бедра.
Но едва в энергоблоке оружия кончились заряды, как на Андрея набросились из незамеченного им бокового коридора. Одного он принял на штык, услышал, как тот с хрустом сломался в теле врага. На Андрея уже набегали еще несколько человек. Андрей рванул из-за спины абордажный палаш, с разворота рубанул по шлему одного из врагов, колющим ударом за спину пронзил второго. Но тут его сбили с ног, навалились, удар приклада сорвал с головы шлем, еще один удар обрушился на голову, и все померкло перед глазами.
Сознание вернулось к Андрею одним рывком, мгновенно. Плечо левой руки побаливало, похоже, что туда ему сделали какую-то инъекцию. Он огляделся. Он лежал у переборки в широком коридоре рядом с какой-то дверью. Скафандра на нем не было. Руки скованы кандалами с короткой цепью. Рядом стояли несколько человек в незнакомом обмундировании.
— Очнулся? — с сильным акцентом спросил один из них.
Андрей презрительно сплюнул на палубу. Большего оскорбления на боевом корабле трудно себе представить. Но, к его удивлению, никакой реакции на это не последовало.
— Не надейся… — произнес переводчик. — Мы не убьем тебя сейчас. На тебя желает взглянуть император Орнекс.
Двери разошлись в разные стороны, и его толкнули вперед. Удар под колени, а затем под ребра заставил его рухнуть на колени и согнуться. Но он все же успел окинуть взглядом зал. От его центра вверх и к переборке шла лестница. Полукруглая площадка делила ее пополам. Еще одна полукруглая площадка была на самом верху, метрах в пяти над палубой. Там было установлено кресло. В нем восседал человек в просторных темных одеждах. Его бритый череп и белое, словно меловое лицо резко контрастировали с темными бровями, глазами и одеждами. Тонкие губы были плотно сжаты.