Карцер — это своеобразная тюрьма в тюрьме. Туда сажают заключённых за какие-то провинности и нарушение режима. Условия там ещё строже, чем в самой тюрьме.
Но главное сейчас другое. Обе драки начал один и тот же заключённый. Это не просто совпадение.
— А сейчас этот заключённый снова в карцере? — поинтересовался я.
— Да, — кивнул Кустов. — На этот раз его отправили туда на пять дней.
После того, как его выпустят, мне просто необходимо с ним поговорить. Как раз пригодится та моя программа по осмотру случайных заключённых, которую я предлагал директору. Будет странно, если я решу поговорить только с Петуховым. Попрошу вызвать мне нескольких людей. Артёма, кстати, тоже — хочу убедиться, что его здоровье в порядке.
— Давайте посмотрим, как наши пациенты, — предложил я. — Препараты привезут завтра?
— Да, — кивнул Кустов. — Пойдёмте.
Мы осмотрели пациентов, которых расположили в нашем стационаре. Состояние у всех было стабильным, кроме того, я дополнительно полечил всех лечебной магией. Запасы у меня ещё были, и лучше поддержать организмы, пока не пришла поставка с препаратами.
Затем мы вернулись в кабинет и до вечера принимали других заключённых вместе. Их было всего четверо, двое симулянтов и двое — с обычными признаками простуды.
В десять вечера я отправился в академию. Организм требовал хорошего сна, особенно после всех событий этих дней.
Утро понедельника началось с занятия по заболеваниям пищеварительной системы. Леонид Трофимович с нетерпением дожидался нас в кабинете. Я регулярно проверял преподавателя психологической магией, но его состояние было стабильно хорошим. Более того, ему самому нравился весь процесс преподавания, что лишний раз показывало мне, что принятое решение было верным.
— Доброе утро, господа, — бодро начал он. — Я подготовил для вас очень интересную тему и даже нашёл пациента с подобным заболеванием. И прежде чем мы разберём саму патологию, я предлагаю вам попробовать определить её самим.
На сегодняшнее занятие он не задавал никакого домашнего задания, так что новую тему никто из нас не знал. Мне нравились такие пары, когда получалось не только разбирать теорию, но и взаимодействовать с пациентами.
— Если мы не изучали тему, то как мы сможем определить заболевание? — возмутился один из однокурсников.
— Вы можете опросить пациента и определить потоки, характерные для некоторых симптомов, — ответил Леонид Трофимович. — Мы с вами многие из них уже изучали. Это поможет вам предположить, какое именно заболевание есть у пациента. Иногда в лекарской практике вы можете не вспомнить какой-то характерный поток, и тогда диагноз ставится именно таким способом.
Он открыл дверь в аудиторию, и к нам зашёл пациент, мужчина лет сорока, простолюдин. Явно какой-то рабочий.
Ох, чувствую, сейчас будет новая порция возмущений.
— Леонид Трофимович, — прямо-таки одновременно с моими мыслями заявил Елисеев. — Я не буду осматривать этого мужчину.
— Почему? — не понял преподаватель.
— Я не могу говорить причину прямо при самом пациенте, я всё-таки воспитанный аристократ, — гордо ответил Максим. — Попросите его выйти.
Можно мне, пожалуйста, разрешение, чтобы встать и прямо сейчас разбить Максиму нос? Понятное дело, что я так не сделаю, но очень хочется. Особенно видя растерянное лицо пациента, которому от всей этой ситуации ну очень неприятно.
— Иван Васильевич, можете ещё немного подождать в коридоре, пожалуйста, — вежливо обратился к нему Леонид Трофимович.
Он сделал это явно не потому, что решил послушаться Елисеева, а чтобы можно было решить конфликт без пациента. Тот кивнул и послушно вышел.
— Я вас слушаю, — холодно отчеканил преподаватель, обращаясь к Максиму.
— Он же явно какой-то простолюдин, — поджал губы Елисеев. — Работяга. Я буду работать только с аристократами, как раз чтобы избежать таких пациентов. Поэтому я отказываюсь осматривать этого человека.
Как я и думал. Неприязнь к простолюдинам достигла у Елисеевых апогея. У Максима это явно от отца, который даже алхимические магазины разделил, одни для аристократов, другие для простолюдинов.
— Вы не можете от этого отказаться, — ответил Леонид Трофимович. — Это программа моего занятия, и вы будете делать так, как я скажу.
— Я не буду разговаривать с простолюдином, — упёрся Елисеев. — Это выше моего достоинства.
— Вы наоборот сейчас выставляете себя совсем без достоинства, — проговорил я. — Он является пациентом, и его положение в обществе вообще не имеет значения.
Не мог больше выслушивать эти речи от Елисеева. Противно даже от слов.