— Вас выгонят вон за то, что вы несете чепуху! Не будьте глупцом! Если вы так настаиваете, пришлите ко мне честного человека, который так значителен, что его нельзя сместить с должности. По-моему, подойдет старый Сард. Он великий гофмейстер и кузен короля. Всем известно, что он святой.
Несколько дней спустя в апартаменты Гарра, переваливаясь, вошел великий гофмейстер. Кетт сообщил ему о замечательном приборе, который Гарр привез с Йората. Сард благосклонно заявил, что хотел бы узнать о нем побольше.
Гарр тщательно все объяснил гостю. Старик не обладал острым умом, но был аристократом из аристократов и никогда не имел избыточных амбиций. Его вполне устраивала должность великого гофмейстера. А счастливые люди всегда бывают добрыми. Сард действительно оказался достойным человеком. Покончив с инструкциями, Гарр водрузил на голову Сарда филигранный шлем.
Когда шлем сняли, великий гофмейстер сиял.
— Меня отругала сестра, — со смешком сообщил он. — Она умерла, когда мне исполнилось четырнадцать, но даже тогда она относилась ко мне, как мать. А сейчас она корила меня за леность! Кетт совершенно прав. Твое устройство помогает общаться с умершими — и это приносит радость!
— Сэр, — умоляюще заговорил Гарр, — прошу ваше превосходительство никому не рассказывать о приборе! Вам нет нужды бояться будущего. Но если кто-то менее достойный обнаружит, что его поджидают некоторые… неудобства, мне придется испытать его гнев.
Великий гофмейстер вновь просиял.
— Ха! — усмехнулся он. — Я пришлю к тебе своего племянника! Вчера он овладел женой незнатного человека, тот не проявил должного почтения, и мой племянник его убил. Я не раз пытался его вразумить, но без толку. А теперь я пришлю его к тебе!
Гарр лишь вздохнул.
Когда надменный молодой аристократ появился в его апартаментах и отрывисто потребовал доступа к машине, Гарр сильно побледнел. Он попытался объяснить дворянину принципы работы прибора, но тот злобно оборвал Гарра.
Гарр ждал скорой смерти, но после сеанса юноша даже не взглянул на него. В его глазах стоял ужас. Лицо смертельно посерело. Одежда взмокла от пота — он вышел вон, шатаясь как пьяный.
Два дня спустя Гарр получил приказ передать машину королевским гвардейцам. Он отдал ее без единого слова протеста. Он даже не рискнул поднять глаза, чтобы никто не смог прочитать в них торжество. Теперь ему оставалось только ждать, выполняя обязанности королевского ветеринара.
Еще через три дня Гарра вызвали в лабораторию гвардии, где его поджидал разъяренный капитан. Здесь же стояла машина. Гарр еще раз объяснил, что делает прибор: он принимает и усиливает сигналы, которые прежде засечь не удавалось. Кроме того, он способен передавать сигналы предельно малой мощности. Вот и все.
Да, выдвинута гипотеза, что таким образом можно входить в контакт с личностями, более не обремененными живыми телами. Однако на данный момент не хватает фактов, чтобы сделать окончательные выводы. Да, он готов испытать действие прибора на себе в присутствии гвардейцев.
Он так и сделал. Когда Гарр снял шлем, его глаза сияли. Место у прибора занял гвардеец. Когда он закончил, то выглядел вполне убежденным. За ним последовал второй и третий. Затем сам капитан надел шлем.
Когда сеанс прекратился, вспотевший капитан бросил на Гарра мрачный взгляд.
— Достаточно! — хрипло сказал он. — Возвращайся на свою псарню!
Гарр вернулся к выполнению обязанностей. Теперь в его глазах тлели угли торжества, и он ждал неизбежного исхода.
Сразу после захода солнца до него долетел шум битвы. Кто-то стрелял, раздавались отчаянные крики умирающих.
— За короля! За… — донеслось до Гарра.
Крики доказывали то, что Гарр спланировал и предвидел еще на Йорате, — но тогда он опасался даже словом обмолвиться о своих надеждах. Король воспользовался машиной.
Когда шум схватки распространился по всему дворцу, Гарр принял весьма практичное решение и спрятался под кроватью. Оттуда он слушал, как продолжает кипеть сражение.
Гарр вернулся в столицу только через три месяца. Он сильно похудел, стер ноги и страдал от постоянного голода. Он пришел пешком — и сразу увидел, что дворец лежит в руинах. Его сердце едва не остановилось. Однако он почти сразу же заметил, что жилище обслуживающего персонала не пострадало. Гарр поспешил вперед, но не увидел у ворот гвардейцев. Это было поразительно.
Он вошел внутрь и почти сразу же заметил сухощавого мужчину, который шагал к потрепанной наземной машине. Гарр заморгал. Поразительно — он уходил из разрушенного дворца так, словно это было самое обычное здание.
И тут только он узнал человека — им оказался Сортел, друг, который с балкона махал ему рукой! Их с Гарром связывала старинная дружба.
— Сортел! — крикнул Гарр.
Тот обернулся, увидел Гарра и побежал к нему навстречу. Они обнялись.
— Гарр, ах ты мерзавец! — радостно воскликнул Сортел. — Ты был во дворце Лазурного моря, и мы решили, что ты погиб! Там все погибли! Твоя жена едва не сошла с ума от горя — она вообще ужасно страдала, когда тебя перевели на новую должность. С ней все хорошо! — быстро добавил Сортел. — С детьми тоже! Я отвезу тебя к ним! Немедленно!
От облегчения у Гарра едва не подкосились ноги, и он с трудом улыбнулся.
— Я отчаянно рисковал, — тихо проговорил он. — И не рассчитывал на победу. Но я не мог упустить такой шанс.
Они подошли к машине, и Сортел помог другу устроиться на переднем сиденье. Машина тронулась.
— В живых осталось тридцать человек, — начал рассказывать Гарр. — Всех остальных убили. Короля тоже. Когда все закончилось, мы не смогли сразу покинуть остров, поэтому пришлось построить лодку. И мы поплыли на материк. Я пешком шел от побережья. Здесь было очень трудно?
— Трудно? — переспросил Сортел и рассмеялся с горьким удовлетворением. — Погибло около двух миллионов человек — и все из-за того, что король сошел с ума!
— Нет, — возразил Гарр, — вовсе нет.
— Неужели? — с иронией в голосе спросил Сортел. — Но как он мог сохранить разум? Ведь он сам отдал приказ уничтожить половину гвардии! Было объявлено, что его предали. Однако он не требовал сдать оружие, поэтому ему не поверили. Гвардейцы решили, что король захвачен повстанцами, и стали сражаться — за короля.
А тот велел казнить половину своей семьи, потому что они плели какой-то заговор. Оставшиеся в живых повели гвардейцев на подавление мнимого мятежа. Воздушные крейсера вели отчаянные сражения, уничтожая друг друга. Гвардия была готова умереть за короля. Что она и сделала!
— Да, так и было, — кивнул Гарр. — На острове часть гвардейцев сражалась, чтобы защитить короля, — а их противники намеревались вырвать его из рук предателей. Но…
— Он сошел с ума, — мрачно сказал Сортел, продолжая вести машину. — Он сошел с ума, и у него было слишком много власти. По его приказу убито более двух миллионов человек, и нам еще повезло, что большая часть погибших оказалась гвардейцами, а не мирными жителями. Если бы он в своем безумии приказал убивать нас, гвардейцы бы так и сделали! Но такое больше никогда не повторится!
— Ты неправ! — возразил Гарр. — Он до самого конца сохранял разум и способность мыслить логически. Я привез с Йората один прибор. Мне очень хотелось, чтобы король им воспользовался. И мне удалось удачно разыграть эту карту.
Прибор способен принимать очень слабые сигналы — раньше это было невозможно. Более того, он преобразует их в образы, звуки, запахи. В общем, показывает человеку удивительные картины.
Но без людей тут не обошлось. Я испытал прибор на себе — и сумел поговорить с отцом, который посоветовал мне быть хорошим мальчиком. Мой отец мертв. Великий гофмейстер воспользовался прибором, и старшая сестра отругала его за леность. Затем прибор попал к гвардейцам, и они, несомненно, тоже получили какие-то советы…
— Ты не в себе? — с тревогой спросил Сортел.
— Пока нет, — кротко ответил Гарр. — Прибор… ты же знаешь, что прежде не существовало устройства, способного засечь человеческую мысль. Нервные импульсы, излучение мозга — пожалуйста, но мысль — никогда. Либо мы не могли совладать с ее энергией, либо сигналы так слабы, что раньше просто не удавалось их поймать. Оказалось, верно второе. Прибор, привезенный с Йората, способен фиксировать мысль.