— Кхм, — как мне кажется, смущенно откашливается тот и ведет широкой пятерней по затылку. — Не думал, что это что-то конфиденциальное.
Я сухо киваю. Сгибаю злосчастную бумагу в несколько раз и сую в карман брюк. Щеки мучительно горят. Перед глазами взмывают только вот осевшие точки.
— Это просто шутка. Не берите в голову.
— Эля…
— Пойдемте уже к гостям? Поможете донести? Я еще хотела достать кимчи.
— Да, да, конечно, — хмурится Георгий Борисович. Послушно забирает блюдо с мясом из моих рук и, смерив меня еще одним странным взглядом, выходит. Боже мой! Что он обо мне подумал?! Вот что?
Я бы, может, расплакалась от бессилия, если бы в этот момент в кухню не примчался Мишка.
— Мама, а когда мы будем задувать толт?!
Ловлю маленький ураган. Подхватываю на руки и с наслаждением зарываюсь носом в темненькие волосики. Темненькие… А у меня и Юры волосы русые. У меня самые обычные, с легким отливом в рыжину. У мужа — благородного пепельного оттенка. Ловлю себя на этой мысли и сильней сжимаю в руках сынишку. Мишка забавно пыхтит.
— Задувают не торт, а свечи.
— Все лавно. Когда? Давай сицас?
Мишка обожает задувать свечи. Прямо какой-то пунктик у него по этому поводу. Чей бы день рождения мы не праздновали — свечи задувает он. А если нет — жди истерику. Зная об этой его особенности, наши друзья выкручиваются таким образом: договариваются с Мишкой, что первым все-таки свечи будет задувать именинник, а потом зажигают их же по второму кругу, но уже специально для нашего медвежонка.
Смотрю в темные раскосые глазки и чувствую, как на меня накатывает такая чудовищная вина перед ним, что я задыхаюсь. Хотя в чем я виновата, если так разобраться?
— Давай сейчас, — киваю. — Ты возьми вот эту тарелочку, а я возьму торт. Донесешь? Не рассыплешь?
— Нет.
Достаю торт. Вставляю свечи. Тройка соседствует с пятеркой. Юре тридцать пять. Он самый молодой кандидат медицинских наук у нас в отделении. Я им страшно горжусь. И люблю его страшно.
— Ну что, пойдем? — осторожно подхватываю поднос.
— Угу.
— Споем папе песенку?
Мишка так активно трясет головешкой, что несколько лепестков капусты ляпают на пол.
— Ой!
— Ничего, я потом уберу.
С тортом наперевес вплываем в гостиную.
— Хэппи бёздей ту ю. Хэппи бёздей ту ю.
Мама со свекровью вскакивают из-за стола и, перекидываясь шуточками с гостями, начинают освобождать место под торт. Отовсюду слышится:
— Ну, Мишка — как всегда…
Дети друзей оживляются в предвкушении вкусняшки. Шумно, но даже сквозь этот гомон можно разобрать проникающие в открытое окно крики чаек.
— Детям торт, а мы, пожалуй, еще по одной вдарим.
— Сиди уж, старый пень.
— Да ладно, мам, — вступаюсь за отца.
— Вот-вот. Мы еще с Борисовичем не выпили за нашего Юрчика.
Судя по амбре, исходящему от моего папки, Борисыч единственный, с кем тот сегодня еще не пил. Губы невольно растягиваются в улыбку. Все так привычно, знакомо до боли. Как всегда. Ничего не случилось, да. Просто ошибка. Юра тоже уже, наверное, остыл. Сквозь марево, поднимающееся от зажжённых свечей, ловлю взгляд мужа, а тот осушает махом стопку, вытирает рот рукавом и подливает себе еще.
ГЛАВА 2
Праздник, который я так ждала, и столько к нему готовилась, медленно превращается в ад. Хорошо хоть веселье уже достигло такого градуса, что мое участие в нем не требуется. Тихонько сгребаю со стола грязные тарелки и комки бумажных салфеток.
— Тебе помочь? — улыбается Вера. С ней мы сдружились через ее мужа, которому в свое время Валов подлатал коленку. Какая-то большая шишка в силовых структурах, сам он на такие посиделки выбирается нечасто. А вот Вера, которая поначалу приходила к нам исключительно с мужем, со временем влилась в компанию и стала неотъемлемой частью всех наших праздников.
— Нет, Вер. Тут совсем немного осталось.
— Тогда я пойду, а то что-то голова разболелась.
— За тобой приедут?
— А то, — отвечает с невесёлой улыбкой. Веру можно понять. Из-за специфики работы ее мужа Вере положен водитель с охраной. Я даже представлять не хочу, как это надоедает.
— Хорошо. На тебе и правда лица нет.
— Мутит.
— Может… — делаю паузу, давая Вере возможность самой выбрать — обсуждать со мной ее потенциальную беременность или воздержаться.
— Не-е-ет, Эль. Все мимо.
— Может, тогда ЭКО? — с максимальным тактом интересуюсь я. Все-таки Вере уже за тридцать, а Семену вообще хорошо за сорок. И хоть они здоровы, время сводит на нет их попытки зачать естественным образом.