Что касается гностических учителей, которым я собираюсь посвятить отдельную лекцию, то без трудов “ересиологов”, но с опорой только на имеющиеся гностические тексты, мы сейчас не знали бы о них вообще ничего. Кроме того, я бы даже очень коротко (как в этой лекции) не стал останавливаться на их “трудах” (в отличие от огромного большинства моих коллег-исследователей, обожающих даже без особой нужды “копаться” в этой малоприятной теме), поскольку я привык работать с аутентичными гностическими текстами, которых теперь уже найдено и издано немало. Но я всё же решил сделать это - как ни странно! - из солидарности с ересиологами, которые в России оказались нам, здешним “гностикам”, товарищами по несчастью: так же, как и наши тексты, их не очень-то сейчас издают на русском языке, как не особо их издавали и в “царское”, и в советское время. Почему?
Дело в том, что, возможно, помимо своей воли, они “выбалтывали”, хотя и изрядно искажая и вульгаризируя, немало информации о реальных доктринах - если не отдельных “еретических сект” (большинство из которых, как и персонажи типа Симона Мага и “учителя Маркиона” Кердона, я полагаю, были ими просто выдуманы, т.к. нигде в сохранившихся текстах нет и намека на упоминавшихся ими “архонтиков”, “офитов”, “каинитов”, “барбелоитов” и тому подобной чуши), то информацию о доктринах “гностиков” в целом. Т.е. они, таким образом, занимались именно тем, что “товарищ Сталин” назвал бы “протаскиванием чуждой нам доктрины под видом ее критики”.
И вот здесь Ириней, например, демонстрирует неплохую осведомленность, по части, по крайней мере, азов гностической космологии и сотериологии. По всей видимости, он читал ключевой текст нашей традиции - Апокриф Иоанна - еще в одном из его греческих подлинников (тогда как до нас дошли, в т.ч. благодаря обнаруженным в Наг-Хаммади кодексам, четыре его коптских версии), поскольку в первой книге своей “пенталогии” Против Ересей он весьма близко к тексту пересказывает его содержание.
Таким образом, благодаря Иринею, Ипполиту, Епифанию (автору знаменитого “Панариона”, или “Аптечки” - против “ересей”), Евсевию (даже с его бесконечными и вздорными обличениями гностических “безнравственных ритуалов и оргий”), Тертуллиану (особенно его трактату “Против валентиниан”, так и не увидевшему ни одного русского издания), а также куда более хорошо образованным и тактичным, нежели вся эта малопочтенная публика, Клименту Александрийскому (вспомним его весьма увесистые “Строматы”) и Оригену (в частности, с его трактатом “Против Цельса”), Филастрию, “Псевдо-Тертуллиану” и ряду других, намного менее известных и потому тем более никогда не издававшихся в России “товарищей” мы хоть что-то знали бы о христианской гетеродоксальной традиции даже в том случае, если бы по сей день ни одного аутентичного “гностического” текста так и не было бы обнаружено и исследовано.
Заметим в скобках, что умение изрядно тяготевших к ортодоксальности раннехристианских интеллектуалов, Климента и Оригена, хотя бы более прилично себя вести и относительно внятно и корректно излагать как свои доктрины, так и критикуемые ими доктрины “гностиков”, и побудили более “отмороженных”, чем они, ересиологов противопоставлять явно или по умолчанию “лжеименной гнозис” (термин Иринея) “подлинному” христианскому гнозису, отчетливо имея в виду, как минимум, школу высокоученого, но, видимо, не страдавшего особым, подлинно христианским нон-конформизмом, Климента.
Итак, согласно ересиологам и, главным образом, Иринею, с которого многие из его последователей беззастенчиво “срисовывали” свои эскапады, и “среднеарифметические” выкладки которых я стараюсь здесь использовать, в центре гностического мировоззрения находится подлинный божественный мир, или Плерома, во главе которой пребывает традиционно описываемый в терминах т.н. “апофатического богословия” Непостижимый (и андрогинный) Отец, у которого может быть множество эпитетов, но которого нельзя постичь, причем не только на вербальном уровне, но вообще. Плерома (греч. Полнота), сущности которой он эманировал из себя в силу избытка собственной энергии, состояла из андрогинных (двуполых) божеств, или эонов как пространственно-временных энергетических сгустков непостижимой сущности, причем одним из этих существ была София (Божественная Мудрость), а ее сизигием, или небесным супругом - Хрестос (Благой).