Говоря об адах, мы должны понять, что это схематичное отображение наших болевых ощущений. Мы страдаем от холода, поэтому есть восемь холодных адов. Мы страдаем от жары, поэтому есть восемь горячих адов. Есть, наконец, двадцать один промежуточный ад, потому что мы страдаем от различных режущих и колющих болей. Испытывая чувство боли, обитатели ада не могут быть счастливы.
Последняя из трех низших областей — это область животных. Ее корневым качеством считается неведение, хотя животные имеют основания испытывать и те страдания, которые претерпевают голодные духи. Жизнь в области животных определяется своими законами. Сильный одолевает слабого, и, победив его, он получает возможность его съесть. В этой области нет знания закона нравственности, нет любви и сострадания. Бывает, что животные показывают примеры сострадательности, но это все же исключение из правил. В силу того что главное основание животного состояния — это незнание нравственной природы, оно полно страдания.
Если рассматривать три высших области, то в нашем человеческом существовании также много несправедливости, много возможных источников страданий. В областях небожителей и демонов-асура тоже есть основания быть несчастливым.
Но действительную природу нирваны, природу просветления мы можем определить только через ощущение счастья. Невозможно, не научившись быть счастливым, развить в себе более высокие состояния сознания. Когда мы испытываем любовь и сострадание ко всем живым существам, то берем на себя обязательство осчастливить их — прежде всего, ради нашего собственного счастья. Тогда мы принимаем обеты бодхисаттвы, чтобы спасать живых существ во всех шести областях сансары. Бодхисатва, даже находясь в аду, использует этот момент ради собственной духовной практики. Поэтому и говорится, что природа добродетели, природа любви и сострадания присутствует в полной мере даже и этих областях. Бывает так, что некоторые живые существа ведут себя не так, как предписывается природой их сансарического бытия. Это и есть поступки бодхисаттв. Поэтому в животном мире и встречаются такие случаи, когда кошка выкармливает щенят и так далее. Подобные примеры, конечно, редки, но они все-таки есть, доказывая то, что природа сострадания существует даже в таких суровых сансарических уделах.
Когда мы говорим о нашем внутреннем духовном счастье, нам важно понять, что оно должно основываться на любви и сострадании, а также на продиктованных этими чувствами практических поступках. Бывает так, что мы счастливы оттого, что | то-то несчастен. Например, если нашему врагу плохо, мы испытываем от этого определенное удовольствие. Мы радуемся, одержав над кем-нибудь победу. Но это противоречит природе сострадания, и поэтому, приняв обеты бодхисаттвы, мы должны навсегда изгнать из своего сознания подобные виды счастья.
Духовная практика, особенно практика бодхисаттвы, — дело непростое. Надо уметь в ней разбираться. Понимание и духовное созревание начинаются с усилий нашего сознания. Соответствующие практики называются «тренировка ума», по-тибетски лочжон. В ходе своей внутренней работы мы осознаём, что нам надо развивать сострадание не только на уровне сознания, но и на уровнях речи и тела. Поэтому одновременно с тренировкой ума нам надо очищать от недобродетели и действия нашего тела, и действия нашей речи.
Наша практика должна быть независимой, она должна касаться в первую очередь нас самих. Никто не знает лучше нас наших недостатков и достоинств. И работа с ними — это наша собственная задача. Здесь самое главное — помощь учителя, или, как его часто называют, «благого друга». Почему «благой друг»? Потому что никто лучше учителя не способен разобраться в наших трудностях, дать толчок к решению внутренних духовных проблем, с которыми мы не можем справиться самостоятельно. Вместе с тем иногда случается так, что, обладая природой сострадания, учитель все же не может помочь нам преодолеть наши трудности. Это происходит тогда, когда сам ученик оказывается эгоистичным и, спрашивая совета у учителя, по-настоящему ему не доверяет. Если учитель ему что-то рекомендует, ученик думает: «Я это знаю, пробовал, но у меня не получилось. Мне все равно это не поможет». В действительности отношения между учителем и учеником должны быть очень духовными, очень корректными и очень доверительными. Лишь тогда практика искоренения внутренних клеш даст плоды. Поэтому, когда меня спрашива- ют, какой должна быть духовная связь между учителем и учеником, я очень часто говорю, что эти отношения должны быть такими, какие были у Марпы с Миларепой. Только когда Миларепа вверил себя учителю, он смог достичь результатов в своей духовной практике.