Обратите внимание, что показатель, который я назвал, — снижение себестоимости единицы продукции, просуществовал до 1965 года, а в 1965 году разразилась послехрущевская экономическая реформа и произошла либерманизация экономики. Говоря «либерманизация», имеют в виду любимца Хрущева харьковского экономиста Е. Я.Либермана, которому летом 1965 года дано было слово в газете «Правда», и он высказался за то, чтобы показатель деятельности предприятий поменять на прибыль, рентабельность и объем реализации. Его поддержали директор ленинградского Станкостроительного завода имени Свердлова Г. А.Кулагин (в результате процесса прехождения этого завода уже не стало) и член-корреспондент Академии наук СССР Л. А.Леонтьев. На этом «дискуссия» в «Правде» завершилась. И вот Сентябрьский пленум ЦК КПСС 1965 года принял рыночные показатели, хотя при этом объясняли, что, дескать, какая разница — снижение себестоимости или рост прибыли? Цена при социализме — фиксированная, плановая, отнимите от цены себестоимость и получите прибыль. Зачем, дескать, вы держитесь за это снижение себестоимости, лучше взять увеличение прибыли.
Взяли увеличение прибыли, и что стало происходить? А просто все малоприбыльные продукты стали исчезать, а более прибыльные стали появляться, например, у нас никогда не было роста цен на водку, допустим была «Столичная», стала «Пшеничная», но себестоимость «Столичной» была 15 копеек, а цена 2 рубля 87 копеек, ну а «Пшеничная» рассталась еще с содой и сахаром, которые там были, а цена выросла. И так все остальное. Посуда всякая дешевая поисчезала, детская обувь, все дешевое исчезало. Пытались райкомы партии цены удержать, но как вы можете их удержать, если основные показатели — прибыль и рентабельность. И вот эта линия на повышение цен взяла вверх, опрокинула всё, включая и какие-то слабые попытки руководства ее остановить. Это уже было прехождение, которое приняло экономические очертания.
В брежневский период начали кадры набирать, формировать партийный аппарат из кого? Из вот этих самых хозяйственников, ориентированных на прибыль. Был такой В. А.Медведев, который сейчас в Фонде Горбачева холуем у Горбачева работает, а при Горбачевском руководстве был секретарем ЦК КПСС, до этого — секретарем Ленинградского обкома КПСС, доктор экономических наук, выходец с экономического факультета ЛГУ. Вот этот Медведев издал учебник для системы партийной учебы, и там картинка такая про хозрасчет: нарисован человек, многорукий, который показывает на себестоимость, цену, прибыль, а на месте головы у него, как вы думаете, что? — Рубль, круглый металлический рубль. Появились и выросли люди с 1965 года, — директора, хозяйственники, министры, у которых вместо головы — рубль, и они составили основной костяк руководства страны. Куда они привели экономику СССР? Довели они ее до нулевых темпов роста в 1982 году, что стало называться застоем, а после застоя пришел Михаил Сергеевич, который, в отличие от нас с вами, знает не две системы мышления — метафизическую и диалектическую. У него, видите ли, «новое мышление для всей страны и для всего мира». И вот Михаил Сергеевич говорит: надо все перестраивать, вы еще не перестроили? Надо перестроить. А были и какие-то люди непонятливые, вроде меня, которые спрашивали, а что во что вы хотите перестраивать: хлев в дворец или дворец в хлев? — А неважно, во что, важно перестраивать! Вскоре выяснилось, что такое перестрой — это изменение строя. Был один строй, стал другой — перестройка. Деидеологизация оказалась переидеологизацией, департизация — перепартизацией. У нас была одна правящая партия, а сейчас? И сейчас одна, но другая, буржуазная.
При Горбачеве сначала, с того момента, как он приступил к прикрываемому оглушающей болтовней разрушению страны, в решениях XXVII съезда КПСС были записаны те вещи, которые подпадали под категорию возникновения, а не категорию прехождения, — ускорение социально-экономического развития на основе научно-технического прогресса. Но это тяжелая задача. Для ускорения научно-технического прогресса надо было поменять весь наш парк оборудования. Сейчас, двадцать с лишним лет спустя, воз и ныне там, почти никто оборудование не обновляет, хотя президент говорит, что нам нужны нововведения. Но какие могут быть нововведения, если будут стоять ржавые станки, которым более, чем по 50 лет, а то и по 60? Какие могут быть нововведения? Вы, пожалуйста, присоедините к ним, к ржавым станкам нанотехнологии Чубайса и что будет? Мы знаем, что будет: если Чубайс за что-то взялся, то дело верное — разорит.