– Нет, любимая, прости.
– Но ты не просто не можешь отказать этой особе, а хочешь ей помочь.
– Наверно даже больше, считаю своим долгом ей помочь, – начал Сигрус и умолк, поняв, что чуть не проговорился.
Лелёка решила, что она знает только одного человека, ради которого Сигрус рискнул бы жизнью, не задумываясь, собственно на своей службе именно этим он и занимается. Её охватило обычное женское любопытство, как же так вышло. Однако она не стала задавать вопросы, крутящиеся на языке. Верность этой даме была безоговорочна. Раз он дал слово, что никому не скажет, значит не скажет, и нет смысла пытать.
Можно было попробовать выяснить это. Например, сказать: «Правильно ли я понимаю, что эта знатная особа, наша королева». Но зачем прижимать к ногтю любимого человека, который не может сказать в ответ правду. Более того, если вдруг Лелёка ошибается, она всё равно не узнает истину, потому что в любом случае он ответит: «Нет».
Итак, скорее всего её величество беременна и скоро должна родить. Сигруса отпускают со службы с условием, что он заберёт ребёнка и будет воспитывать как своего.
«Готова ли я воспитывать королевского отпрыска?» – задала себе вопрос Лелёка.
«А если не королевского то что, не готова?» – спросила она сама себя.
– Ты задумалась о ребёнке? – осторожно спросил Сигрус.
– Да. Рассуждаю… важно ли для меня, чей он. Повлияет ли это на моё решение. Ведь если мы берём его, то должны полюбить его так, как будто это наш сын или дочь.
– Полюбить… я даже не задумывался об этом. Я больше думал о том, что не могу отказать этой даме.
Оба молчали погружённые в свои мысли. Хотя думали они похоже об одном и том же: смогут ли полюбить чужого ребёнка как своего.
Лелёка подумала о том, что если у них никогда в жизни не получится своих детей, то будет хотя бы этот, королевский или всё-таки нет, на самом деле даже не важно. Но они будут полноценной семьёй с детьми.
Сигрус же задумался о том, что сможет ли он относится к чужому ребёнку как к своему. Не в тот момент, когда привезёт его в поместье, а когда появятся свои родные дети. Не будет ли отношение к ним более душевным. Вдруг приёмный ребёнок почувствует, что к нему другое отношение, не такое нежное, заботливое, любящее.
Лелёка прервала молчание:
– Сигрус, справимся ли мы?
– Ты имеешь в виду, будем ли мы любить его так, чтобы он не чувствовал себя ущемлённым?
– Ага.
– Я тоже об этом думаю. Появятся у нас свои дети. Ну станем ли мы к ним относится по-другому, потому что они наши, родные. А он это почувствует. Станет несчастным, потому что поймёт, что мы его не так любим.
– А кто его возьмёт, если мы не согласимся брать на себя такую ответственность?
– Не знаю. Вряд ли меня об этом известят. Ушлют куда-нибудь подальше от столицы.
Девушка вдруг с ужасом подумала, что ребёнка отправят непонятно кому, непонятно куда. А зная барлов, и их отношение к жизни, к детям, она испугалась за то, кого смогут те вырастить. Вторую Лилейку Сидлу? Или Элемуса Петлу? Ведь такие как Сигрус или Лергус скорее исключения. Она вдруг подумала, что если бы ей пришлось своего ребёнка отдать, то кому на этой планете она смогла бы его доверить? Невольно самой себе она призналась, что в первую очередь обратилась бы к Лергусу. И только если бы он отказался, то к Сигрусу.
Почему-то она подумала, что Смирна больше готов к роли отца. Безусловно Нимрле можно доверять, он жизнь отдаст за ребёнка, а вот сможет ли он его воспитать так, как это уже делает Лергус.
Лелёка внимательно посмотрела на возлюбленного.
– Сомневаешься? – расценил он этот взгляд по-своему.
Она сначала испугалась, что он прочёл её мысли, что она сомневается в нём. А потом поняла, что он имеет в виду в принципе, в принятии решения. А ведь на самом деле именно в этот момент у неё уже формировалось мнение. Она уже прикидывала, справится ли любимый, перестав сомневаться, ну или почти перестав сомневаться на свой счёт.
– А ты что думаешь?
– Ответственность огромная, ты права, полюбить надо, как родного. Но теперь я уже думаю, что если не мы, то куда отправят ребёнка? К кому он попадёт?
Что именно волновало Сигруса Лелёка, конечно же, не могла знать, но то, что они даже думают в одном направлении, говорило о том, насколько они одинаковы. Конечно же не во всём. Конечно же у них было разное воспитание. Но то, что они на многие вещи смотрят одинаково – это точно.
– Думаешь мы справимся лучше кого-либо другого на всём Элионоре? – осторожно спросила Лелёка.
– Конечно, мать справилась бы лучше, – ответил мужчина и добавил, – если не она… то наверно действительно только мы. Я бы нашего ребёнка мог бы доверить только Лергусу, если бы мы сами не могли бы его воспитывать.