К тому времени я уже прекрасно знал, что это такое — одержимость другим телом, когда партнеры готовы сутками не покидать постель, и делают перерывы лишь на еду, сон и минимальный набор дел. В такие моменты невозможно серьезно думать о чем — то другом, кроме секса. Человек как робот, на автомате, выполняет свои обязанности по работе, ходит по улицам, но если его внезапно остановить и спросить, что он делал четыре, три часа, да даже пятнадцать минут назад, ответом будет только эта идиотская улыбка.
Теперь я видел воочию, во что оборачивается одержимость, если взаимна, и состав смеси приправлен любовью. Пальцы Дэна лихорадочно двигались по лицу Леньки, словно пытались запомнить его на ощупь. Глаза были полуприкрыты, он тянулся за новыми поцелуями губами, а танцовщик, дразня и заводя еще больше, иногда в шутку отстранялся и «случайно», разворачиваясь боком, терся бедром о пах партнера.
Мешковатые спортивные штаны Дэна, которые он надел как первое подвернувшееся под руку, откровенно топорщились спереди. Ленькины джинсы тоже уже давно давили ширинкой владельцу, несколько раз он сильно сжимал ее и проводил по ней рукой, всё не решаясь расстегнуть.
Танцовщик вдруг с силой притянул к себе партнера за талию, перехватил кисть его правой и направил указательный палец Дэна себе в рот, плотно обхватил губами, втягивая в себя фалангу за фалангой до костяшек, добавляя средний. Дэн рванул Леньку за волосы, запрокидывая лицо и надавливая на плечи, чтобы тот опустился на колени. Черный гладкий парик под этими движениями смешно съехал, обнажая кудрявые, настоящие волосы танцовщика. Они рассмеялись этому как общей шутке, прижались лбами друг к другу и продолжили двигаться. Дэн теперь крепко держал Леньку за бедренные кости.
— Давай… По-быстрому… Мы успеем… Отпусти… Мне надо развернуться.
— Не хочу по-быстрому… Хочу по-настоящему… Тебя опять отругают… из-за шоу… И больно будет, если по-быстрому… Мы же уже… Ночью, утром и перед выходом…
— Срать я хотел на них и штрафы. Подождут… а я потерплю… Для тебя…
Они как раз добрались до стола, на котором располагалось зеркало и атрибуты, необходимые для танца. Ленька буквально зашипел от боли, неудачно налетая задницей на какой-то округлый предмет.
— Вот видишь… Ленька… мой… я сам… а тебе танцевать еще… Ты же не сможешь… лучше я сейчас тебе…
— А, тогда давай вместе?.. Как в тот раз…
— Да.
Дэн легко, как будто бы танцовщик ничего не весил, подхватил партнера под ягодицы и усадил себе на бедра. Ленька привычно скрестил ноги на его пояснице, уткнулся носом в плечо, принюхиваясь к запаху своей же футболки, которую надел Дэн. Только сейчас я заметил, что на стриптизере толстовка Дэна.
Совсем как ребенка, Денис нежно покружил Леньку в воздухе, опустил осторожно на стол... Смотреть дальше, как Ленька и Дэн, жадно целуясь, станут вместе дрочить, было совсем уже непристойно, хотя бы из уважения к тому, что это не была просто дрочка.
Ч4.
Новичок «приблудился» к нам случайно. Совсем как бездомные кошки, иногда сами находящие себе новое жилье и хозяев. Из-за конкуренции с заведением в центре нам пришлось ввести два «бесплатных часа» по вторникам и средам. То есть, с посетителей, которые приходили не в основной прайм-тайм, около часа ночи, а с десяти до двенадцати вечера, деньги за вход мы больше не брали, чтобы обеспечить хотя бы видимую «наполняемость» заведения.
Для клуба настали не то чтобы «черные времена», но контингент клиентов сильно изменился, в основном теперь это были бедные студиосы. Они сами не брезговали «подсняться», из-за чего «ценник» на наши услуги кусался. Мы гоняли их, как могли, но толку все равно не было. Богатые клиенты заглядывали все реже, хоть и уверяли нас в глаза, что не променяют заведение на дешевые понты. А сами втихаря гоняли к москвичам, где и культурная программа была побогаче, да и расценки пониже.
У Влада возникли большие сомнения, пускать ли в клуб странного пацаненка, которому, судя по внешнему виду, исполнилось восемнадцать лет максимум завтра, а «мажором» и деньгами не пахло и близко. Бесплатный «пассажир» в больших наушниках трясся на ветру в дешевой куртке на рыбьем меху. В мае опять зарядили ледяные дожди, а температура совсем не напоминала о приближающемся лете.
Ответственность на себя, как всегда, взял Кит. После звонка Владика по внутренней связи он глянул в глазок видеокамеры на паренька с забавными длинными дредами и совсем приуныл. Походу, мы докатились уже совсем до бомжей. Кит за грудки оттащил парня в сторонку и огласил список правил клуба:
— Значит, так. Частным съемом у нас не занимаются. К клиентам не пристают, деньги и одежду не воруют. Везде видеокамеры… Если чего замечу, вылетишь отсюда как пробка и больше никогда не зайдешь. Деньги на выпивку есть?
— Нет, — честно признался пацан, таращась на все вокруг округлыми, восторженно-карими глазами, — я о вас из интернета узнал… Вы понимаете, ситуация у меня такая…
— Какая такая? — злобно рявкнул Кит, — влез с утра в интернет, насмотрелся порнухи и решил, что ты гей?
— Нет, — ничуть не обидевшись, протянул парень. — Я все про себя… с пятнадцати знаю. Сеструха у меня вторую неделю любовника домой таскает, а мы в коммуналке живем, в одной комнате. Первое время делал вид, что сплю, и уши подушкой зажимал, а теперь не могу больше. А у вас открыто. Я днем высплюсь.
— Ясно, — сплюнул в сердцах старший админ, вспоминая, как сам в свое время мечтал отоспаться. — Два коктейля за счет клуба бесплатно, это чтоб никого не разводил. И я тебя обо всем предупредил.
Всю ночь паренек вел себя тише воды, ниже травы и даже не тянулся за выпивкой. Кит только с удивлением заметил, как еще раз вспыхнули лихорадочным блеском глаза пацана, когда на сцену вышел Ленька. Парень не раздевал взглядом танцовщика, не дрочил на него мысленно, а смотрел жадно, с каким-то спортивным азартом и конкуренцией, словно старался запомнить движения, которые совершал на пилоне стриптизер.
Свои коктейли, оба сразу, мальчишка жахнул уже под утро, когда все посетители почти разошлись.
— Вали, мы закрываемся, — буркнул админ, — в следующий раз приходи с деньгами. Здесь не благотворительная контора и не дом призрения.
Но, словно не слыша его, пацан подошел к шесту… и повторил пусть и с ошибками, пусть и с неправильной постановкой рук, но один из самых сложных элементов, который Ленька учил почти месяц.