Сталин сидел, как оплёванный. Вот тебе и вождь … вот тебе и вожак. Их с Каменевым вежливо выслушали, поблагодарили и позволили присутствовать. Нет, сдаваться нельзя, нужно бороться. Он поднялся.
– Товарищи, я считаю, что здесь какая-то ошибка. До ареста я был членом ЦК, а товарищ Каменев – членом редакции. Поэтому вопрос о кооптировании нас в состав Бюро и редакции должен быть, как минимум, рассмотрен. Желательно сегодня.
– Верно, – раздалось с места, где сидел Молотов, – Товарищи Сталин и Каменев очень нужны нам! Это старые большевики, их опыт бесценен. Кстати, то же самое касается товарища Муранова!
Муранов, с самого момента появления хранивший безмятежное молчание, поднял голову. Шляпников снова поднялся, откашлялся и с улыбкой оглядел присутствующих.
– Ну что же, если остальные члены Бюро не против, я не возражаю против изменения сегодняшней повестки. Есть возражения? Нет? Прекрасно.
Он на секуду замолк, оглядел зал, как будто любуясь остатками оставшейся от лучших времен архитектурной роскоши особняка.
– Итак, включаем в повестку вопрос о кооптировании в состав Бюро товарищей Муранова и Сталина. Предлагаю начать с обсуждения кандидатуры товарища Муранова – по старшинству, так сказать. Сразу скажу, что по этой кандидатуре у меня возражений нет. Старый большевик, неоднократно себя проявлял, всегда твёрдо стоял на ленинских позициях.
У остальных членов Бюро кандидатура Муранова возражений тоже не вызвала, и он был избран членом Бюро ЦК единогласно. Началось обсуждение кандидатуры Сталина.
Шляпников, явно задававший тон в нынешнем составе, высказался резко отрицательно:
– Товарищи, я и раньше слышал о стремлении товарища Сталина командовать и подчинять себе людей. Сегодня в этом убедился. Он попытался подмять под себя Бюро, заставить принять навязанное им решение. Кроме того, его выступление было явно антиленинским. Мы тут всегда стояли на твёрдых ленинских позициях, и я считаю недопустимым избрание в наш состав человека, находящегося в столь откровенной оппозиции нынешнему курсу. Кто ещё желает высказаться?
Заговорил Молотов.
– Александр Гаврилович, товарищи. Ну, нельзя же так. Ну, имеет товарищ Сталин свою точку зрения. Ну, отличается она от ленинской. Но перед нами старый большевик. Его партийные заслуги просто нельзя сравнивать с таковыми у любого из нас. Вы что же, товарищ Шляпников, станете отвергать любого, кто имеет мнение, отличное от Вашего … или пусть даже Владимира Ильича? Я что, должен Вам напоминать, что революция отменила все ограничения на свободу слова? Я считаю – такой человек в Бюро необходим.
Мнения членов Бюро тоже разделились, а итог голосования можно было назвать Соломоновым решением. Сталина кооптировали в состав Бюро – но только с совещательным голосом. Кроме Молотова за избрание Сталина полноправным членом проголосовал только Михаил Калинин. Сталин про себя взял это на заметку.
Кандидатура Каменева даже не поднималась, поскольку он и до ареста членом Бюро не был.
Как ни странно, уходил Сталин после заседания в неплохом настроении. Да, подчинить себе Бюро не получилось. С первого раза. Но, наверное, получится. Молотов явно на его стороне … так же, как Шляпников – против. Калинин настроен к нам благожелательно. А главное, что все остальные ярко выраженных убеждений, похоже, не имеют. Если бы не Шляпников, можно было решить все вопросы ещё сегодня. Ну а так – решим через несколько дней.
Он догнал неспешно шагавшего Каменева.
– Ну что, Лев Борисович, начало положено. Через несколько дней Бюро будет нашим.
Каменев поднял на него глаза.
– Думаю, ты прав, Коба, – задумчиво ответил он.
Оба ошибались. Нескольких дней даже не понадобилось.
13 марта 1917 года. Петроград. Заседание Бюро ЦК партии большевиков.
В это напряжённое время Бюро заседало ежедневно. Слишком много вопросов требовало немедленного решения. И приезд Каменева и Сталина только добавил проблем. Теперь даже текущая позиция ЦК по вопросу отношения к Временному Правительству и к вооружённому восстанию, которая базировалась на указаниях Ленина из Швейцарии, была подвергнута сомнению.
– Впрочем, – думал Шляпников, – вчерашнюю атаку на ленинские позиции удалось отбить.
Но это не успокаивало. Было понятно, что Сталин с Каменевым на этом не остановятся. Вряд ли они теряли время сегодняшней ночью. Наверняка заготовлены новые козыри.
Так и оказалось.
– Товарищи, – начал Шляпников, – заседание объявляю открытым. Присутствует одиннадцать человек, из них десять действительных членов ЦК и один – с совещательным голосом. Теперь по сути. Пришла новая телеграмма от Владимира Ильича. Позвольте зачитать.