Но это потом. А сейчас – резкая перемена рода деятельности. В 1904-м году началась русско-японская война.
В июне 1904 года подполковник Корнилов назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге. Но столичная служба – не для него, и вскоре он добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по декабрь 1905 занимал должность штаб-офицера, затем начальника штаба Первой стрелковой бригады. Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время сражения при Сандепу. В феврале 1905 года проявил себя, прикрывая отход армии и находясь с бригадой в арьергарде.
Окружённый японцами в деревне Вазые, Корнилов штыковой атакой прорвал окружение и вывел свою уже считавшуюся уничтоженной бригаду с приданными ей частями, ранеными и знамёнами, сохраняя полный боевой порядок, на соединение с армией.
Орден Святого Георгия 4-й степени ("За личную храбрость и правильные действия"), награждён Георгиевским оружием. И производство в чин полковника.
По завершению войны возвращается к прежнему ремеслу разведчика, на сей раз в Китае. Официально он – военный агент. Изучал китайский язык, быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Якобы намереваясь написать большую книгу о жизни современного Китая, Лавр Георгиевич записывал все свои наблюдения. Регулярно отправлял подробные отчёты в Министерство Иностранных Дел. И – в Генеральный штаб.
В Китае, кстати говоря, Корнилову довелось познакомиться с молодым офицером Чан Кайши. Кроме того, помогая по службе приезжающим в командировки русским офицерам, он встретил некоего полковника Маннергейма. Будущие президенты Китая и независимой Финляндии.
На новой должности Корнилов много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Объездив почти все крупные провинции Поднебесной, он прекрасно понимал, что её военно-экономический потенциал ещё далеко не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться.
"Будучи ещё слишком молодой и находясь в периоде своего формирования, армия Китая обнаруживает много недостатков, но наличное число полевых войск представляет уже серьёзную боевую силу, с существованием которой приходится считаться как с вероятным противником", – писал Лавр Георгиевич.
В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации Корнилов отмечал рост железнодорожной сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к военной службе со стороны китайского общества. Быть военным становилось престижно, для службы в армии требовали даже особые рекомендации.
В 1910-м году полковник Корнилов был отозван из Пекина, однако в Петербург возвратился лишь через пять месяцев, в течение которых совершил путешествие по Западной Монголии и Кашгарии с целью ознакомления с вооружёнными силами Китая на границах с Россией.
Орден Святой Анны 2-й степени.
Но теперь начинается уже чисто военная служба.
Со 2 февраля 1911 года – командир 8-го пехотного Эстляндского полка, с 3 июня – начальник отряда в Заамурском округе отдельного корпуса пограничной стражи (2 пехотных и 3 конных полка). После скандала, завершившегося отставкой начальника Заамурского округа ОКПС Мартынова, назначен командиром бригады Девятой Сибирской стрелковой дивизии, расквартированной во Владивостоке.
Буквально сразу после начала Первой Мировой Войны Корнилов получает назначение в действующую армию и начинает служить под началом своего будущего предшественника на посту Верховного Главнокомандующего генерала Алексея Алексеевича Брусилова.
Он становится командиром 48-й пехотной дивизии (будущей «Стальной»), которая под его командованием сражалась в Галиции и в Карпатах в составе Двадцать Четвёртого армейского корпуса Восьмой армии генерала Брусилова на Юго-Западном фронте. Брусилов вскоре невзлюбил Корнилова за авантюристическую жилку, но позже всё же отдал ему должное в своих воспоминаниях:
"Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчёта в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость.
…
Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперёд очертя голову."
Солдаты Корнилова буквально боготворили. Командир относился с большим вниманием к их быту, требовал отеческого отношения к нижним чинам, однако и от самих солдат – инициативности и чёткого исполнения приказов.