В. Гейзенберг, физик и философ, писал: «Характерной чертой любого нигилистического направления является отсутствие твердой общей основы, которая направляла бы деятельность личности.
В жизни отдельного человека это проявляется в том, что человек теряет инстинктивное чувство правильного и ложного, иллюзорного и реального. В жизни народов это приводит к странным явлениям, когда огромные силы, собранные для достижения определенной цели, неожиданно изменяют свое направление и в своем разрушительном действии приводят к результатам, совершенно противоположным поставленной цели. При этом люди бывают настолько ослеплены ненавистью, что они с цинизмом наблюдают за всем этим, равнодушно пожимая плечами» [216].
Мы с товарищами в 1990-е гг. считали, что «перестройка», крах СССР и разрушительные «реформы» нанесли всему нашему населению слишком тяжелую культурную травму, но со временем она залечится (на основе наших рассуждений и изучения признаков повреждения массового сознания была издана книга «Потерянный разум» [217]). Но удивляло, что восстановление здравого смысла и логики проходило очень медленно. Поскольку все мы знали, что российское общество за 1905-1925 гг. пережило длительный и глубокий катастрофический кризис, и теперь многие стали искать и читать исторические тексты и воспоминания очевидцев. Надо было что-то почерпнуть из опыта дедов и прадедов. При этом обнаружилось странное явление, мимо которого прошло наше образование, а сейчас, на фоне нынешнего состояния, оно представляется удивительным и угрожающим.
Это явление состоит вот в чем.
В 1902 г. в России поднялась волна массовых восстаний крестьян, организованных общинами. Организовалась деревня! Масса крестьян имели стратегические цели и выработали технологию борьбы — со строгими нормами. Историк крестьянства В.П. Данилов пишет: «В России начиналась крестьянская революция, на основе которой развертывались все другие социальные и политические революции, включая большевистскую революцию в октябре 1917 г… В 1902 г. на историческую сцену выступил новый крестьянин — крестьянин эпохи революции» [218].
Т. Шанин пишет: «Описания тех событий очень похожи одно на другое. Массы крестьян с сотнями запряженных телег собирались по сигналу зажженного костра или по церковному набату. Затем они двигались к складам имений, сбивали замки и уносили зерно и сено. Землевладельцев не трогали. Иногда крестьяне даже предупреждали их о точной дате, когда они собирались “разобрать” поместье… Все отчеты подчеркивали чувство правоты, с которым обычно действовали крестьяне, что выразилось также в строгом соблюдении установленных ими же самими правил, например, они не брали вещей, которые считали личной собственностью…
Все эти действия были хорошо организованы на местах и обходились без кровопролития… Крестьянские действия были в заметной степени упорядочены, что совсем не похоже на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию. Восставшие также продемонстрировали удивительное единство целей и средств, если принимать во внимание отсутствие общепризнанных лидеров или идеологов, мощной, существующей долгое время организации, единой общепринятой теории переустройства общества и общенациональной системы связи» [24, с. 156, 169].
Осенью 1905 г. крестьянская война охватила практически все регионы помещичьего землевладения. В ходе революции возник целый ряд «крестьянских республик», некоторые просуществовали целый год. Но для нашего вопроса в 1905-1907 гг. еще важнее волна составлений сельскими сходами приговоров и наказов, которых посылали в учрежденную Государственную Думу, вопреки запретам подавать петиции и прошения.
Фундаментальная однородность требований в наказах, полученных из самых разных мест России, говорила о зрелости установок огромной общности крестьян (см. [219]). Так, требование отмены частной собственности на землю содержалось в 100 % документов, причем в 78 % наказов просили, чтобы передача земли крестьянам была проведена Думой, а не правительством. Реформу Столыпина крестьяне отвергали принципиально и непримиримо, а вот положительные требования: 84 % наказов требовали введения прогрессивного прямого подоходного налога, среди неэкономических форм жизнеустройства выделялись всеобщее бесплатное образование (100 % документов), свободные и равные выборы (84 %).