Важно то, что эта антибуржуазность органов рабочего самоуправления была порождена не классовой ненавистью, а именно вытекающей из мироощущения общинного человека ненавистью к классовому разделению, категорией не социальной, а цивилизационной. Фабзавкомы предлагали владельцам стать «членами трудового коллектива», войти в «артель» на правах умелого мастера с большей, чем у других, долей дохода (точно так же, как крестьяне в деревне, ведя передел земли, предлагали и помещику взять его трудовую норму и стать членом общины). Всякое согласие представителей бывших привилегированных сословий находило отклик. Наблюдая процесс развития этой общности, Ленин писал о рабочем, включенном в фабзавком: «Правильно ли, но он делает дело так, как крестьянин в сельскохозяйственной коммуне» [см. 124, с. 86].
Стоит отметить, что термины классовая борьба или классовая ненависть обозначают разные явления в разных культурах.
А что такое классовая ненависть на первых этапах становления западного капитализма? Историки (Ф. Бродель) относят возникновение упорной классовой ненависти в период Возрождения. Тогда в городах при первых признаках чумы богатые люди выезжали на свои загородные виллы, а бедные оставались в зараженном городе, как в осаде (но при хорошем снабжении во избежание бунта). Происходило «социальное истребление» бедняков. По окончании эпидемии богачи сначала вселяли в свой дом на несколько недель беднячку-«испытательницу». Жан Поль Сартр писал: «Чума действует лишь как усилитель классовых отношений: она бьет по бедности и щадит богатых» [25, с. 97].
А в России накануне гражданской войны с буржуазией фабзавкомы предлагали буржую стать членом трудового коллектива, а помещику стать членом общины. Пришвин, будучи по образованию агрономом и помещиком, после Февральской революции уехал в свое поместье в Орловской губернии, получил от крестьянского Совета при разделе «трудовые» 16 десятин земли и работал на своем наделе.
В Центральной России фабзавкомами было охвачено 87% средних и 92 % крупных предприятий. Из материалов, характеризующих устремления, идеологические установки и практические дела фабзавкомов, видно, что рабочие уже с марта 1917 г. считали, что они победили в революции и что перед ними открылась возможность устраивать жизнь в соответствии с их представлениями о добре и зле. В постановлениях фабзавкомов, многие из которых написаны эпическим стилем, напоминающим крестьянские наказы и приговоры, нет абсолютно никакой агрессивности, а видна спокойная и даже радостная сила. Рабочие именно предлагали мир и братство и надеялись на эту возможность. С самого начала организованного этапа борьбы она рассматривалась и рабочими, и крестьянами как народное дело. Они не считали ее ни бунтом, ни «политикой» — святым делом!
Когда после Кровавого воскресенья, 29 января 1905 г., была учреждена комиссия для рассмотрения, совместно с промышленниками, требований рабочих («комиссия Шидловского»), то выдвижение политических требований на этой комиссии заранее было объявлено неприемлемым. Рабочие с этим согласились. Вот как они давали наказы своему представителю: «Ты там в комиссии-то насчет политики не больно… Ну ее к лешему! — О политике? Да Боже меня сохрани, но чтобы свободу слова дали… И нужно еще будет сказать, чтоб арестованных выпустили. Еще, я думаю, — сказать, чтоб наши заседания в газетах печатались и все полностью, конечно… Нужно, мол, нам свободу союзов, собраний, а самое главное, свободу стачек… Насчет государственного страхования… — Не забудь чего-нибудь… Как сегодня все говорили, так там и валяй… А политики не нужно» [126].
Важный момент: появление фабзавкомов вызвало острый конфликт в среде социал-демократов. Меньшевики, ориентированные на опыт рабочего движения Запада, стремились «европеизировать» русское рабочее движение по образцу западноевропейских профсоюзов и сразу же отрицательно отнеслись к фабзавкомам как «патриархальным» и «заскорузлым» органам. Поначалу фабзавкомы (в 90% случаев) помогали организовать профсоюзы, но затем стали им сопротивляться. Например, фабзавкомы стремились создать трудовой коллектив, включающий в себя всех работников предприятия: инженеров, управленцев и даже самих владельцев. Профсоюзы же разделяли этот коллектив по профессиям, так что на предприятии возникали организации десятка разных профсоюзов из трех-четырех человек.