Смятение в рядах рядовых партийцев можно понять. Никто не замечал никаких очевидных политических разногласий между большинством и меньшинством. Несмотря на прискорбное поведение мартовцев, чьи злобные атаки и бойкот работы партии отражали уязвлённое самолюбие отдельных интеллигентов, не желавших подчинять свои личные предпочтения воле большинства, действительные различия между большевизмом и меньшевизмом ещё далеко не определились. Зачатки этих различий действительно восходят к 1903 году, но в тот момент они ещё не приобрели политического содержания. Это было просто различие в отношениях: одни были «мягкими», другие «твёрдыми». Между тем столкновение этих двух тенденций, несомненно, предвещало будущий раскол на большевиков и меньшевиков, который окончательно случился в 1912 году. И все эти без малого десять лет Ленин принципиально пытался добиться объединения. Сам Ленин так объяснял причину расхождения:
«Рассматривая поведение мартовцев после съезда, их отказ от сотрудничества (о коем редакция ЦО их официально просила), их отказ от работы на ЦК, их пропаганду бойкота, – я могу только сказать, что это безумная, недостойная членов партии попытка разорвать партию… из-за чего? Только из-за недовольства составом центров, ибо объективно только на этом мы разошлись, а субъективные оценки (вроде обиды, оскорбления, вышибания, отстранения, пятнания etc. etc.) есть плод обиженного самолюбия и больной фантазии»[213].
Отказывая Ленину в примирении, мартовцы развернули агитационную кампанию. Они были особенно сильны за границей: располагали деньгами, устанавливали тесные связи с вождями европейской социал-демократии. В сентябре 1903 года группа Мартова сделала первый шаг в направлении раскола: она создала Бюро меньшинства с целью захвата руководящих органов партии всеми доступными средствами. Мартовцы приступили к изданию своей фракционной литературы для распространения в России. Несмотря на это, Ленин по-прежнему возлагал надежды на примирение. 4 октября 1903 года состоялась встреча, на которой Ленин, Плеханов и Ленгник представляли большинство, а Мартов, Аксельрод, Засулич и Потресов – меньшинство. Большинство выразило готовность пойти на уступки, а меньшинство выступало ни много ни мало за полный пересмотр решений съезда. Стало ясно, что соглашения не будет. Ведь принять требования меньшинства – значит повернуть время вспять, вернуться к тому положению дел, которое было до Второго съезда.
У фракционной борьбы есть своя логика. Не признав итоги Второго съезда, встав на защиту организационного хаоса под маской борьбы с централизмом, меньшинство в итоге заняло такую позицию по отношению к организационным вопросам, которая очень напоминала позицию «экономистов», с которыми у него ещё недавно были натянутые отношения. Непредвиденный «блок» «мягких» искровцев с правым крылом «экономизма», который не ускользнул от внимания Ленина на Втором съезде, постепенно превращался в слияние. Крайний «экономист» Акимов с едкой иронией отмечал приближение меньшинства к старым оппортунистическим взглядам «экономизма»:
«Это приближение “мягких” искровцев к “так называемым экономистам” в организационных и тактических вопросах признаётся решительно всеми, кроме самих “мягких”, которые, однако, тоже сознают, что “у экономистов нам многому следует поучиться”.
Делегаты “Союза” [то есть “экономисты”] уже на [Втором] съезде поддерживали “меньшинство” и вотировали за формулировку Мартова. Теперь все без исключения члены бывшего “Союза” [то есть подконтрольного “экономистам” “Союза русских социал-демократов за границей”] находят тактику “мягких” более правильной и видят в ней уступку своим взглядам. “Петербургская рабочая организация” [то есть “экономисты”], прекращая своё существование, заявила о своей солидарности с “меньшинством”»[214].
Различия достигли своего апогея на Втором съезде «Заграничной лиги русской революционной социал-демократии», состоявшемся в Женеве в октябре 1903 года. После съезда РСДРП меньшинство искало точку опоры. Выбор пал на «Заграничную лигу», которая представляла собой немногим большее, чем просто «бумажную» организацию (на её счету, к примеру, было несколько брошюр), и которая вела почти нулевую революционную деятельность (что было логично, учитывая перенос центра тяжести внутрь России). Сразу после раскола мартовцы созвали конференцию Лиги в Женеве. Это было сделано фракционным путём: известных сторонников большинства просто не информировали о встрече, а сторонников меньшинства привезли даже из далёкой Великобритании. Взвешивая каждое слово, Ленин выступил с докладом о Втором съезде РСДРП, но его речь была встречена резкой атакой Мартова, который отравлял атмосферу съезда с самого начала.