— Товарищи, — сказал я, когда споры немного утихли. — А зачем нам выбирать? Зачем противопоставлять одно другому? Давайте пойдем по обоим путям!
Все удивленно посмотрели на меня.
— Мы разделим наше КБ на две группы, — продолжал я. — Первая, «ударная» группа, займется упрощением. Их задача — в кратчайшие сроки выдать чертежи для массового, серийного производства простого, но надежного станка. А вторая, «перспективная» группа, будет работать на будущее. Будет проектировать станок нового поколения. Искать новые решения, новые материалы.
— Отлично! — воскликнул юный студент по фамилии Волчек. — И назовем эту линейку станков «ДИП» — «Догнать и перегнать»!
Идея была принята на ура. Она позволяла каждому найти применение своим силам, своим талантам. Идеалистам-мечтателям, как Королёв, — творить будущее. А прагматикам-производственникам — решать насущные, сегодняшние задачи.
Работа закипела с новой силой. Я смотрел на этих увлеченных, талантливых ребят, и чувствовал, как рождается нечто новое — не просто станки, а новая инженерная школа, новая промышленная идеология.
Жизнь неслась вперед, как скорый поезд. Наше студенческое КБ становилось все более известным в промышленных кругах Москвы. Заказы поступали один за другим. Мой авторитет в институте и в комсомольской организации рос. Казалось, все шло хорошо, даже слишком хорошо.
Но меня не покидало глухое, сосущее чувство тревоги.
Я смотрел на успехи нашего КБ, на первые, еще несовершенные, но наши, советские, станки, и понимал: это капля в море. Мы не успеваем. Даже если мы совершим чудо, даже если вся страна по нашему примеру начнет строить станки, на это уйдут годы. А времени у нас не было. Я прекрасно помнил, что первая пятилетка начнется уже в 1929 году. Успеем ли мы наладить массовое производство станков до этого времени? Навряд ли.
А кроме того, мы подходим к такому порогу, когда одних технических решений недостаточно — нужно уже принимать государственные решения. Отдавать приказы о массовом разворачивании копирования западного оборудования и производства советских станков. Ведь МВТУ, при всем желании, никак не сможет вытянуть работу по развитию отечественного станкостроения в одиночку!
Да, государственные решения пора было принимать. И я знал, что есть только один человек, который может это сделать.
В одну из бессонных ночей, когда за окном выла метель, я снова сел за стол. Это было уже далеко не первое мое письмо Сталину, но, пожалуй, впервые я собирался предлагать столь масштабные преобразования. То, что я собрался предложить, потребовало бы сотен миллионов государственных ассигнований, и с высокой вероятностью могло быть отвергнуто. Но попытаться все-таки стоило.
На этот раз я решил зайти с другой стороны. Весь 1927 год прошел под знаком «военной тревоги». Англия расторгла дипломатические отношения с СССР, премьер-министр Чемберлен заявил ультиматум о прекращении финансирования Коминтерна. Советские газеты были полны призывов «крепить оборону», и среди партийного аппарата все сильнее укреплялась идея вражеского окружения, будущей, неизбежной войны. И я решил сыграть на этом. Итак, я написал:
'Дорогой товарищ Сталин!
Пишет Вам снова студент МВТУ Брежнев. Наши успехи в деле создания отечественного станкостроения, о которых я Вам докладывал ранее, несомненны. Но чем больше я думаю о будущем нашей страны, тем больше меня тревожит одна мысль.
Мы строим заводы, мы создаем новую промышленность. Но все наши усилия могут пойти прахом в один день. В день, когда начнется война.
Современная война, товарищ Сталин, — это не только война моторов. Это — война на истощение. Война логистики, война резервов. Побеждает не тот, у кого больше пушек, а тот, у кого хватит хлеба и патронов на один день дольше, чем у противника.
А что у нас с резервами?
В случае нападения империалистов на нашу Республику, наши главные хлебные районы — Украина, Кубань, Поволжье — окажутся под первым ударом. Транспортные артерии будут перерезаны. Снабжение промышленных центров, армии, будет парализовано. И мы можем столкнуться с ситуацией, когда у нас будут танки, но не будет горючего, будут солдаты, но не будет хлеба.
Поэтому я, как комсомолец и будущий инженер, считаю своим долгом предложить Вам одну, как мне кажется, жизненно важную для обороноспособности нашей страны, меру.
Я предлагаю немедленно начать создание разветвленной сети государственных резервных складов (Госрезерва).
Это должны быть не просто хранилища, а стратегические, хорошо защищенные и охраняемые объекты, расположенные в глубине страны — на Урале, в Сибири, вдали от границ. На этих складах мы должны заблаговременно, в мирное время, накапливать неприкосновенный запас всего самого необходимого на случай войны или иной крайней необходимости.