Алиса не стала медлить и через минуту уже стояла над бочкой, отмывая засохшую грязь с лица и рук. Солнце уже поднялось, воздух был горячий и влажный после ночного дождя.
— Давай закончим с этим. Я и так пропустил из-за тебя утреннюю охоту, возится с сумасшедшей служанкой постоянно, у меня нет желания.
— Но я не служанка. Я просто… — она замялась.
— Скорее всего, ты беглая рабыня, либо действительно дочь озерной русалки, и ниспослана, чтобы еще больше испортить мне ссылку в столь уединенные места и сделать мою жизнь нестерпимой в затворничестве! — воскликнул он. Алиса не поняла, говорит ли он правду, либо насмехается над ней! Люди тут что, все еще так суеверны, что верят в русалок и домовых?! «И это говорит девушка, которая попала в 1078 год», — усмехнулась она самой абсурдности ситуации.
Рассматривая свое отражение в огромной бочке с водой, Алиса воскликнула.
— Русалки! — ее вдруг осенило. — Вчера была ночь на Ивана Купала! Ну, тогда, когда я переместилась… потерялась. Было что-либо необычное сегодня ночью?
— Думаешь, ты попалась на пути у нечисти, что в эту ночь вылезает из воды, и та спутала тебе дорогу? — догадался Ярослав, продолжив ход ее мысли.
— Ну… Можно и так сказать. Я упала со склона прямо в озеро и больше ничего не помню, — прошептала девушка. Она уже умылась и теперь снимала рюкзак, чем привлекла внимание пса, до этого спокойно спящего на крыльце, почти у самой двери. Он открыл глаза и внимательно следил за ней.
— Все знают, что если и собираешься купаться в эту ночь, то нужно очистить себя огнем, но все равно, только глупец полезет в воду в такую ночь, — произнес мужчина, с интересом разглядывая ее, но перехватив его взгляд, Алиса поняла, что заинтересовал его всего лишь рюкзак необычного, ярко-зеленого цвета. А он тем временем продолжал читать ей лекцию о славянских суевериях.
— В Иванову ночь ведьмы делаются более опасными, а потому, следует класть на пороге и на подоконниках крапиву, чтобы защитить себя от их нападения, да без огня не ходить, а то, того и гляди, утащит тебя нечисть, — он вдруг замолчал, подходя к ней.
— Как ты добилась таких красок на своей ткани? — удивился он, подойдя ближе и пробуя материю рюкзака на ощупь.
— Ну, там, откуда я родом, мастера умеют делать такое, но они тщательно хранят свои секреты. «Так будет лучше, — подумала девушка, — а то начну грузить его про перемещения во времени, и никакой помощи от него будет не добиться». А в данный момент ей нужна была информация, так как она вроде бы нашла ключ к решению головоломки.
— Так что же случается с теми, ну, кого ведьмы затащили к себе? Они умирают? — говоря это, она отодвинула рюкзак и встала между сумкой и мужчиной, переключая его внимание на себя. Ярослав перевел взгляд на собеседницу, как будто вспоминая, о чем они говорили. Алиса чувствовала, как он осматривает ее лицо, с которого исчезли последние следы косметики вместе с грязью, как его взгляд скользит по ее рыжим волосам, в беспорядке раскиданным по плечам. Белый летний сарафан был весь испачкан и тряпкой висел на ней. Алисе стало не по себе — незнакомый мужчина не в первый раз рассматривает ее, но сейчас, под взглядом этого блондина ей стало жарко. Захотелось предстать перед ним хотя бы накрашенной и в чистой одежде. «Лишь бы он не принял меня за служанку или оборванку», — одернула себя девушка, только по этому. Он перевел взгляд выше и посмотрел прямо в ее темно-синие глаза, и как раз вовремя, потому что девушка уже начинала краснеть, ругая себя за смущение.
— Никому неизвестно, что случается с теми несчастными. Озерные ведьмы чаще всего, как и русалки, топят тех глупцов, что вышли без защиты огня в этот день! — его рука поднялась к ее шее, а на лице застыло удивление и восхищение.
— Какая искусная работа, — он приподнял грубыми пальцами золотой крестик на ее шее, отчего золотая цепочка натянулась, и девушке пришлось выгнуть шею, чтобы украшение осталось целым.
— Эти ваши мастера действительно искусны, раз делают столь утонченные вещи. Лиса, это твое, или ты украла вещицу? — взгляд Ярослава оторвался от золотого распятия и поднялся к ее лицу. Дыхание с трудом вырывалась из груди Алисы. Незнакомый мужчина, скорее всего варвар и дикарь, пристально рассматривает ее украшение. Ничто не указывало на угрозу с его стороны, но все ее тело напряглось, а ощущения обострились, в голове была только одна мысль — «бежать». Нервы девушки и так были на пределе, и эта последняя капля, грубое проникновение в ее личное пространство, переполнило чашу. Она уперлась ладонями в его грудь и резко оттолкнула этого верзилу от себя, толчок был неожиданным и потому подействовал безотказно, откинув этого крупного мужчину на несколько шагов. Алиса выпрямилась, изо всех сил стараясь сдержать истерику, а вместе с ней и слезы, подступавшие к горлу.