Знойным летом ехала семья знатного торговца: муж, жена и сын. Сынишка был обычным избалованным ребенком, который любил сладости и не любил учиться. Жена и мать была знатной женщиной и самой красивой и желанной лет пять назад. Сейчас она являлась лишь тенью той былой красоты, поддерживаемой косметикой и откровенными нарядами. Муж и отец – выбившийся в знать с помощью собственного бизнеса (идею которого он украл у лучшего друга), жадный до денег и власти мужчина, даже в поездке пересчитывающий свои сбережения.
Кони так устали ехать в жару, что шли медленно, перебивая копыта на каждом камне. Но вдруг на карету и телеги с товарами напали бандиты. Наемники торговца не долго смогли отбиваться от сильных мужчин и женщин отряда, поэтому вскоре семья из трех человек попала в плен. В глубине леса к ним вышел высокий и худой предводитель бандитов – демон лести Гастар (наш главный герой, кто не понял). Демон улыбался широко и приветливо, будто принимая старых друзей, а на деле выдумывая план их убийства.
– Достопочтенный Гастар, – взмолился торговец, – я готов отдать вам все, что только имею. Только отпустите нас в целости и невредимости.
Демон лести уже успел скользнуть в душу торговца и узнать, что тот очень падок на деньги, а поэтому его широкая улыбка достигла ширины, человеку не достижимой.
– Я отпущу в целости, – голос как мелодия флейт полилась в уши семьи. – Я отдам тебе все твои сокровища и даже дам в дорогу больше, чем было у тебя, мой дорогой друг, – улыбка стала оскалом. – Я все это дам, только убей своего первенца. Убей сына, и я пущу тебя и твою жену вместе с пятью телегами драгоценностей.
Безусловно, демон лгал торговцу, но тот, не желая погибать и терять свое нажитое добро, взял из рук бандитов кинжал. Жена плакала и просила не делать этого, но не пыталась защитить свое чадо – собственная жизнь дороже. Сын был убит от рук собственного отца и бездыханным трупом упал к его ногам. Глаза, полные слез, с надеждой уставились на демона Гастара в поисках сострадания и понимания. Но тот лишь грустно улыбнулся.
– Киньте его и его бабу в яму вместе с трупом мальчика, – слабо отдал приказ он и скрылся.
Гастар сожалел о содеянном, горько замаливал грех свой и семьи торговца, но истории его деяний преследовали везде и не отпускали. «Мое наказание, да, Великий?» – задумчиво вопрошал он. Кто бы мог подумать, что демон станет молить прощения у своего Отца за тяжкие последствия своей жизни, но быть все равно в немилости.
«Ты меня таким создал, так почему я страдаю от бремени своих деяний?»
***
В этот вечер ссор бандиткой элитой было решено перенести окончательное решение на месяц позже, пока на улице стоял зимний мороз. Переезжать в такое время было самоубийственно, а их клан все-таки не кочевой, а оседлый, хоть и порой приходилось менять места своих нападений.
– Я не могу тебя убить, – сокрушался главарь, расхаживая вокруг щуплого старика в черной мантии с золотой веревкой на поясе. – Почему ты мне попался? Что мне с тобой делать?
– Отпусти меня, – пожал тот плечами.
– Много хочешь, старик! – улыбнулся Гастар. – Твоя судьба теперь в моих руках, хоть и не твоя жизнь. Вырядился еще как попугай. Скоро какой-то праздник?
– Проявил бы хоть каплю уважения, – вздохнул священник и поднял взгляд с пола на демона. Глубокий взгляд сострадания и осуждения одновременно. – Скоро Рождение Мира. Тебе не должно быть все равно на праздник, любимый твоим Отцом.
– Был бы любим и я столько сильно, – пожал он плечами, – может быть почтил бы своим добрым словом его пир. А так… – озлобленные, ревнивые глаза потеряли свою светлость, отдавая миру желтизну ржавчины. Сердце от разговора об отце билось сильно и ритмично. Демон понимал, что священник лишь пытается его уговорить на компромисс. И если он прогнется, то уста старика будут говорить устами Великого, а это будет означать лишь одно:
– Я не хочу разочаровываться в Отце вновь. Он любит меня больше, чем каких-то блох, наводнивших святилища. Поэтому нет, тебя слушать я не стану, сын собаки.
– Любит больше? – закричал старик скорее из-за оскорбления, чем удивления. – Ты говоришь про любовь, а сам во имя Его убиваешь? Ты просишь Его прощения, но творишь то, о чем Он просит не делать? О какой любви, о каком прощении идет речь, о, глупый безвольный демон?
– Вот именно! – горько выпалил Гастар. – Безвольный! Я создан по Его прихоти таким, каким Он хотел меня видеть. И после этого хочет, чтобы я изменился. Кто из нас еще дитя: Он или я, его создание?
– Он создал тебя не только подлым демоном, но и созидательным ангелом, позволяя тебе, как и человеку, ваять себя самостоятельно. А ты, дурак, идешь природой животного.
– Ты в этом так уверен? – рассмеялся демон. – Я человечнее любого человека. Я разумнее любого ученого. И ближе к Богу, чем любой из священников.
– Если бы так и было, – перебил старик, – твои мольбы о залуженном прощении были бы давно услышаны, – эти слова были едкими, горделивыми и высокомерными. Как и все люди, этот не отличался от своей природы: ближе к Началу, к божественному, выше в иерархии, а значит выше большинства. Ведь кто такие демоны? Неугодные дети Создателя, Его первые шаги в игре с Жизнью.
– Уходи отсюда, – прорычал Гастар. – Ты слишком напоминаешь мне Отца.