«Мы уже побеседовали с генерал-губернатором Халекъяром. Провинция восстанавливается, народ работает, торгует, учится. Строится около шести тысяч личных домов. В городе, где живёт сто шестьдесят тысяч жителей, действует сто двадцать школ, и грамотность здесь выше, чем в любом другом районе Афганистана. Сунниты и шииты живут мирно, банды складывают оружие. Остаётся несколько непримиримых групп, но их дни сочтены. „У самого крупного главаря, закоренелого врага власти, Турана Исмаила, — говорит генерал-губернатор, — остался один выбор: бежать в Иран или сдаваться“…
Несколько лет назад в Герате вела ожесточённые бои Советская армия. Не оставили ли эти печальные события тяжёлого следа в сознании гератцев, как смотрят они сейчас на Север — со страхом, с ненавистью, с неприязнью?
„Ничего подобного, — в один голос утверждают собеседники, — была, конечно, война, были жертвы и разрушения, но всё это прошло. Советские войска оказывали помощь нуждающимся, давали хлеб и керосин, прикрывали от бандитов, лечили больных“… Была война — люди жили одними чувствами, кончилась война — надо забывать плохое, а без северного соседа Герату будет трудно.
Дауд-хан — предводитель крупного пуштунского вооружённого формирования. Долгие годы и воевавший с властью, и друживший с ней. Добрый друг Советской армии в последнее время её пребывания в Герате. Дауд-хан представителен, красив, как киноактёр, щеголеват, лихо сидит на его голове традиционный тюрбан племени нурзаев. И у него, человека, который бил нас и которого били мы, нет горьких воспоминаний о прошлом. С Советским Союзом надо дружить, без этого у Афганистана будущего нет».
ОДИН ДЕНЬ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДКИ
В апреле 1987 года Шебаршин был назначен на должность заместителя начальника Первого главного управления, которую, как мы уже говорили, перед ним занимал вышедший на пенсию генерал-майор Я. П. Медяник.
В круг обязанностей Леонида Владимировича входило руководство деятельностью службы в странах Ближнего и Среднего Востока и Африке. Забот, как отмечал Шебаршин, значительно прибавилось. Вот когда в полной мере потребовался его большой оперативный и аналитический опыт, приобретённый в зарубежных командировках и в Центре, — ведь замначальника ПГУ полностью отвечает за состояние работы в своём регионе. А для этого он прежде всего обязан разбираться в ней в деталях. Он должен постоянно следить за развитием событий в «горячих точках», которые разбросаны по всему региону, знать всех ведущих работников в Центре и на местах, контролировать работу с наиболее интересными источниками, особенно из числа граждан США и западных стран. К этому надо добавить поддержание контактов с различными внешнеполитическими и экономическими ведомствами, а также участие в качестве эксперта в разного рода комиссиях.
Не забывал Шебаршин и о своей личной оперативной работе, о чём следует сказать особо. Не все руководители и коллеги это воспринимали как должное, но для него это было делом чести, важным этическим принципом: он был убеждён, что каждый руководящий сотрудник разведки должен лично заниматься живой оперативной работой в самом прямом смысле этого слова. Он должен встречаться с источниками (как на территории своей страны, так и за рубежом), получать информацию политического и оперативного характера, работать со связями.
Можно назвать это предубеждением, но Леонид Владимирович считал, что телефоны и бумаги привязывают руководителя к письменному столу, документ нередко становится не результатом оперативного усилия, а лишь его суррогатом, рождённым в недрах кабинетов искусственным, казённо-канцелярским способом. Бумаги подавляют людей. Они живут самостоятельной жизнью, порождают другие бумаги, а за ними исчезают человеческие лица, не видится и не ощущается то нервное напряжение, ценой которого приобретаются источники, поддерживается связь с ними, добывается информация.
Если руководитель время от времени не будет погружаться в живое оперативное дело, он рискует выродиться в канцеляриста, администратора общего профиля, которому не место в разведке.
И ещё. Заместители начальника разведки — люди в службе чрезвычайно авторитетные. Они арбитры в трениях, которые могут возникать и нередко возникают между структурными подразделениями управления, их мнение является окончательным в сложных оперативных ситуациях и кадровых вопросах. Как считал Леонид Владимирович, особенно ответственное и тонкое дело — контакт с оперативными работниками, живое участие в их судьбе, поддержка в трудную минуту. Любые усилия здесь окупятся сторицей. Доброжелательное внимание со стороны начальника стимулирует работника, помогает разрешить какие-то его сомнения, уточнить жизненные ориентиры, поддержать веру в необходимость сложного и специфического дела.