Утесов. Я тут квартирку себе отстроил, Федор Семенович.
Фед. Сем. Какую квартирку?
Утесов. Обыкновенную квартирку из двенадцати комнат.
Фед. Сем. Как – из двенадцати? Что ты врешь?
Утесов. Вот ей-богу. Хотите посмотреть? (Открывает контрабас, садится.) Мой кабинет. Красное дерево. (Выходит, кладет футляр набок, ложится головой направо.) Моя спальня карельской березы. (Выходит, опять поднимает футляр, вынимает из кармана булку, ест.) Столовая. (Грызет орехи, сплевывает шелуху.) Ореховое дерево. (Выходит, кладет футляр на другой бок, ложится.) Спальня моей жены. Мореный дуб. (Выходит, ставит футляр, садится, берет в руки примус.) Кухня. (Выходит, кладет футляр, ложится.) Спальня домашней работницы. Видите, очень удобно, совсем рядом с кухней.
Фед. Сем. Это же твоя спальня.
Утесов. Нет, Федор Семенович, вы спутали. Моя спальня помещается между кабинетом и столовой. Помните, где я орехи грыз, так вот это столовая, а рядом со столовой моя спальня. (Ставит футляр, подвешивает ручку на цепочке. Садится.) Еще один кабинет. Фаянсовое дерево. (Дергает ручку – контрабас автоматически закрывается.)
Утесов (выходя из контрабаса). Последнее слово жилищной техники. «Аппартман гомеопатик». Обратите внимание, Федор Семенович, ни одной проходной комнаты и все удобства. Одного только удобства нет.
Фед. Сем. Какого?
Утесов. Жить невозможно.
Фед. Сем. Ну, знаешь, голубчик, хватит. Я такого безобразия не потерплю. Ты здесь больше не служишь. Я тебя выгоняю.
Утесов. Ну не может этого быть.
Фед. Сем. Как – не может быть, когда я тебя увольняю.
Утесов. Ну вы шутите.
Фед. Сем. Да увольняю же я тебя.
Утесов. Бросьте, бросьте разыгрывать.
Фед. Сем. Пшел вон.
Утесов. Между прочим, если вы мне жалованья не прибавите, я все равно не останусь.
Фед. Сем. Я тебе в последний раз говорю, что я тебя выгоняю на стройку.
Утесов. А я вам в последний раз говорю, что, если вы мне жалованья не прибавите, я все равно не останусь.
Фед. Сем. Как же ты можешь не остаться, если я тебя выгоняю.
Утесов. А как вы можете меня выгонять, если я все равно не останусь.
Фед. Сем. Убирайся, я тебе говорю.
Утесов. Бросьте, бросьте разыгрывать.
Фед. Сем. Ну шут с тобой, пропади ты пропадом. Оставайся.
Утесов. Ну вот теперь пропади-оставайся. Диалектика.
Фед. Сем. Отпирай магазин. Завтра поговорим.
Музыкальный аттракционУтесов – Костя поднимает штору. Не выпуская из рук шнура, тянется за лежащим на полу гвоздем. Не может достать. Отпускает шнур, берет гвоздь. Штора взвивается кверху. Кладет гвоздь, берется за шнур. Тянется за гвоздем. Та же игра повторяется несколько раз, сопровождаясь музыкальным аккомпанементом.
Фед. Сем. Дурак. Ты сначала возьми гвоздь, а потом поднимай штору.
Утесов. Диалектика. (Открывает штору, снимает с двери замок.)
Фед. Сем. Ну что ты опять встал без дела. Садись за рояль.
Утесов садится позади рояля на корточки.
Я тебе сказал, садись за рояль, а ты куда сел?
Утесов. Я и сел за рояль.
Фед. Сем. Когда говорят «за», это значит «перед»!
Утесов. За – перед? Диалектика.
Фед. Сем. Вот получена новая пачка нот. Надо их проиграть.
Утесов (перебирая ноты, читает названия). «Данс индустриал» на слова «Эх вы шарики-подшипники мои», «Спаренная езда, или Реквием обезлички», «Гимн единоначалию – многоголосная декламация», «Колыбельная песня „Сон кулака“, „Полный курс исторического материализма“, музыка Давиденко, „Митинг в паровозном депо“, сонатина. Попробуем „Митинг в паровозном депо“. (Начинает играть страшную какофонию.)
Фед. Сем. Что за белиберда?
Утесов. Искания, Федор Семенович.
Фед. Сем. Попробуй что-нибудь другое.
Утесов снова садится за рояль. Не может дотянуться до клавиш. Придвигает к себе рояль.
Дурак, ты бы лучше стул придвинул.
Утесов. Стул? Диалектика.
Фед. Сем. Ну играй.
Утесов, перебирая пальцами по клавишам, переходит за пределы клавиатуры. Продолжает играть, перебирая пальцами в воздухе.
Что ты делаешь?
Утесов. Рояль кончился, Федор Семенович. Всего каких-нибудь пол-аршина не хватило.
Фед. Сем. Попробуй что-нибудь полегче.
Утесов играет. Неожиданно склоняется над роялем и начинает горько плакать.
Что ты плачешь?
Утесов. Слона жалко.
Фед. Сем. Какого слона?
Утесов. Вы войдите, Федор Семенович, в его положение.
Фед. Сем. В чье положение?
Утесов. В слоновье. Вы представьте себе только, Федор Семенович. Девственный лес. Тропики. Тишина. Вдруг – бах, и он падает.
Фед. Сем. Кто?
Утесов. Слон. Представляете себе, такой умный, культурный, с хоботом, полный сил и здоровья, молодой, всего каких-нибудь двести – двести пятьдесят лет, и вдруг его убивают, делают из него клавиши и потом на них такую гадость играют. Я считаю, если ты против слонов, ну убивай, но чтобы потом над останками, над косточками этого бедного животного так измываться, это нужно зверем быть. Ну вот вы сами послушайте. (Играет.) Ну что это такое? Прости меня, Симба... (Плачет.)
Фед. Сем. (берет скрипку). Проаккомпанируй мне «Сон кулака». Довольно реветь. Возьми скрипку. Я буду тебе аккомпанировать, а ты играй.
Утесов берет скрипку, начинает играть первый.
Подожди. Ты не здесь вступаешь. Смотри на меня. Начинай, когда я сделаю знак. (Играет, делает знак Утесову кивком головы.)
Утесов. Здравствуйте, Федор Семенович.
Фед. Сем. Дурак, мы уже виделись. Я тебе делаю знак, чтобы ты начинал. (Играет. Делает знак, другой, третий.) Ну что же ты? Я тебе киваю, а ты не обращаешь внимания.
Утесов. А что мне обращать внимание? Я не дурак, мы уже виделись.
Фед. Сем. Я не здороваюсь с тобой, а я тебе киваю, чтобы ты начинал.
Утесов. Диалектика. Федор Семенович, давайте лучше я буду вам кивать. (Садится за рояль, передав скрипку Фед. Сем. Играет. Вдруг резко наклоняет голову. Фед. Сем. вступает.) Вы почему же не на месте вступаете?
Фед. Сем. Ты же мне кивнул.
Утесов. Я не кивал, а посмотрел, на какую я педаль нажимаю, на левую или на правую.
Фед. Сем. Что же ты, так разве не видишь?
Утесов. А что же у меня, на ногах глаза разве есть? Я вам даже больше скажу, Федор Семенович. Если бы у меня и были на ногах глаза, они бы и то через ботинки ничего не увидели. Вы посмотрите, подошва-то какая!
Фед. Сем. Ну ладно, играй.
Музыкальный номер Явление третьеИграют. В это время во второй части сцены на мосту появляется фигура Неизвестного. Останавливается. Снимает пиджак, кладет его на перила. Влезает на перила и делает попытку броситься в воду.
Утесов. Федор Семенович, посмотрите. Сигает. Сейчас сиганет.
Фед. Сем. Бежим!
Бросаются из магазина, схватывают Неизвестного и через несколько секунд вводят его в магазин и с трудом опускают на стул. Неизвестный садится с видом совершенно невменяемого человека. Трясется.
Фед. Сем. Успокойтесь. Успокойтесь.
Утесов. Сажайте его, Федор Семенович, на «Сон кулака». Вот сюда, на сухое место. Федор Семенович, что же это делается с людьми, я вас спрашиваю? В таком среднем возрасте и за борт себя бросает в набежавшую волну.
Фед. Сем. Действительно, что же это делается с людьми?
Утесов. Диалектика.
Фед. Сем. Послушайте, гражданин... Гражданин... Молчит. Костя, посмотри в пиджаке, нет ли там какого-нибудь документа?
Утесов (роется в карманах пиджака). Федор Семенович, глядите, вот карточка! Второй категории. Господи, вы только посмотрите на него: так мало от жизни взял! Даже сахар по шестнадцатому талону еще не взят. А он уже топится. Вот про вас я ничего не скажу, Федор Семенович, у вас в этом месяце даже туалетное мыло взято. Вам действительно в жизни ждать больше нечего. Вам в самую пору топиться. Но этому молодому человеку, у которого столько впереди, и 16-й талон, и 18-й на крупу, и 20-й. Все впереди – он сигает. Диалектика. Ну что же это делается с людьми, я вас спрашиваю?