Но даже если бы это было не так… Какая девушка в здравом уме захочет выйти за мужчину старше шестидесяти лет?
Однако только двоих из поклонников Элоизы можно было отсеять по возрастному показателю. Третьему было всего двадцать девять, он обладал невысоким титулом и вполне достойным состоянием. В лорде Таррагоне не было ничего плохого. Вайолет была уверена, что он станет кому-то отличным мужем.
Вот только не Элоизе.
Вот так оно и случилось. Элоиза выходила в свет второй год, Франческа – первый, а Вайолет была утомлена. Она даже не могла заставить время от времени сопровождать сестер Дафну. Ее старшая дочь два года назад вышла замуж за лорда Гастингса и умудрилась проходить беременной весь сезон 1814 года. И сезон 1815 года тоже.
Вайолет нравилось быть бабушкой, и она была на седьмом небе от перспективы, что скоро у нее появятся еще два внука (жена Энтони тоже носила под сердцем ребенка), но все-таки иногда женщине требуется помощь. Этот вечер, например, обернулся сущим кошмаром.
Ладно, возможно, слово «кошмар» было небольшим преувеличением, но, честное слово, кто решил, что бал-маскарад – это хорошая идея? Потому что Вайолет была уверена, что это не она. И она уж точно не соглашалась придти на него в костюме королевы Елизаветы. А если и так, то не соглашалась на корону. Она весила по меньшей мере фунтов пять[5], и всякий раз, когда Вайолет вертела головой, пытаясь одновременно приглядывать и за Элоизой, и за Франческой, она опасалась, что корона слетит.
Неудивительно, что у нее болела шея.
Но мать не может быть слишком бдительной, особенно на балу-маскараде, где молодые джентльмены (и некоторые молодые леди) воспринимали свои костюмы как позволение плохо себя вести. Так, вот Элоиза, одетая в костюм богини Афины, болтает с бедняжкой Пенелопой Фезерингтон, одетой лепреконом.
А где же Франческа? Святые небеса, эта девочка могла невидимой прошмыгнуть по лишенному деревьев полю. И кстати, где Бенедикт? Он обещал потанцевать с Пенелопой, но теперь куда-то исчез.
Куда же он…
– Уф!
– О, прошу прощения, – сказала Вайолет, отстраняясь от джентльмена, который оказался одет… Собой, как оказалось. Только в маске.
Тем не менее, она не узнала ни голос, ни лицо под маской. Он был среднего роста, с темными волосами и элегантной манерой держать себя.
– Добрый вечер, Ваше величество, – сказал он.
Вайолет непонимающе заморгала, а потом вспомнила про корону. Хотя она понятия не имела, как можно было забыть про пятифунтовую громадину на своей голове.
– Добрый вечер, – ответила она.
– Вы кого-то ищете?
Она вновь попыталась вспомнить голос, но снова безрезультатно.
– Даже нескольких человек вообще-то, – пробормотала она. – Безуспешно.
– Соболезную, – произнес незнакомец, склоняясь к ее руке с поцелуем. – Лично я стараюсь ограничивать поиски одним человеком за раз.
«У вас же не восемь детей», – чуть не выпалила Вайолет, но в последнюю секунду сдержалась. Если ей неизвестна личность этого джентльмена, то есть шанс, что и он не знает, кто она такая.
И конечно, у него могло быть восемь детей. Она была не единственной в Лондоне, кто был так благословлен в браке. Кроме того, на его висках виднелась седина, так что по возрасту он вполне мог произвести на свет столько детей.
– Может ли простой джентльмен просить о танце с королевой? – спросил незнакомец.
Вайолет почти отказалась. Она очень редко танцевала на людях. Нет, она вовсе не возражала против танцев и не считала их неподобающими. Эдмунда не было в живых уже больше десяти лет, и она все еще оплакивала его, но не носила траур. Он бы этого не хотел. Вайолет носила яркие цвета и вела активную общественную жизнь, но тем не менее редко танцевала. Просто не хотелось.
Но тут незнакомец улыбнулся, и что-то в его улыбке напомнило ей о том, как улыбался Эдмунд, о его вечно мальчишеской, всезнающей ухмылке. От нее у Вайолет всегда заходилось сердце, и хотя улыбка этого джентльмена не произвела подобного эффекта, она что-то в ней пробудила. Какую-то частичку озорства, беззаботности.
Частичку молодости.
– С удовольствием, – ответила она, принимая его руку.
* * *
– Мама танцует? – шепотом спросила Элоиза у Франчески.
– Меня больше интересует, с кем это она танцует? – ответила Франческа.
Элоиза вытянула шею, ничуть не стараясь скрыть свой интерес.
– Понятия не имею.
– Спроси у Пенелопы, – предложила Франческа. – Она, похоже, все про всех знает.
Элоиза снова повернулась, на этот раз рассматривая другой угол комнаты.
– А где Пенелопа?
– Где Бенедикт? – спросил Колин, пробираясь к сестрам.
– Не знаю, – ответила Элоиза. – А где Пенелопа?
Он пожал плечами:
– В последний раз я видел ее, когда она пряталась за растением в кадке. В этом костюме лепрекона она могла и получше спрятаться.
– Колин! – Элоиза ударила его по руке. – Иди и пригласи ее на танец.
– Я уже приглашал! – Он потрясенно заморгал: – Это мама танцует?
– Вот поэтому-то мы и ищем Пенелопу, – сказала Франческа.
Колин непонимающе уставился на нее.
– В наших устах это имеет смысл, – отмахнулась Франческа. – Ты знаешь, с кем она танцует?
Колин покачал головой.
– Ненавижу маскарады. Чья вообще это была идея?
– Гиацинты, – мрачно ответила Элоиза.
– Гиацинты? – переспросил Колин.
Франческа прищурилась:
– Она мастерский кукловод, – проворчала она.
– Боже, помоги нам, когда она вырастет, – сказал Колин.
Никто не произнес ни слова, но на лицах присутствующих отразилось коллективное «Аминь!».
– Кто это танцует с мамой? – спросил Колин.
– Мы не знаем, – ответила Элоиза. – Поэтому-то мы и ищем Пенелопу. Она, похоже, всегда в курсе таких вещей.
– Правда?
Элоиза нахмурилась:
– Ты вообще что-нибудь замечаешь вокруг себя?
– Вообще-то довольно многое, – примирительно ответил он, – просто не то, что ты хочешь.
– Мы постоим здесь, – объявила Элоиза, – пока не закончится танец. А потом мы у нее спросим.
– У кого спросите?
Они обернулись. Приехал их старший брат Энтони.
– Мама танцует, – пояснила Франческа, хотя это, конечно, не совсем отвечало на поставленный вопрос.
– С кем? – спросил Энтони.
– Мы не знаем, – ответил Колин.
– И вы хотите учинить ей допрос после танца?
– Это была идея Элоизы, – заметил Колин.
– Не помню, чтобы ты возражал, – огрызнулась Элоиза.
Брови Энтони сошлись на переносице.
– Я считаю, что допрашивать следует джентльмена.
– Вам не приходило в голову, – спросил Колин, ни к кому в особенности не обращаясь, – что женщина пятидесяти двух лет вполне может сама выбирать себе партнеров для танцев?
– Нет, – отрезал Энтони, перебив Франческу, которая одновременно с ним сказала:
– Она наша мать.
– Вообще-то ей только пятьдесят один, – заметила Элоиза. На кислый взгляд Франчески она ответила: – Так и есть.
Колин недоумевающе взглянул на сестер и обратился к Энтони:
– Ты Бенедикта не видел?
Энтони пожал плечами:
– Видел, как он танцевал какое-то время назад.
– С кем-то, кого мы не знаем, – решительно и довольно громко вставила Элоиза.
Все посмотрели на нее.
– Никто из вас не находит любопытным тот факт, что и мама, и Бенедикт танцуют с таинственными незнакомцами? – поинтересовалась она
– Вообще-то не особенно, – протянул Колин. Повисла пауза, пока они продолжали наблюдать за элегантными движениями матери на паркете. Потом он добавил: – Мне пришло в голову, что, возможно, она именно поэтому никогда не танцует.
Энтони властно приподнял бровь.
– Мы уже несколько минут тут стоим и обсуждаем ее поведение, – отметил Колин.
Опять повисла тишина, которую нарушила Элоиза:
– И что?
– Она же наша мать, – сказала Элоиза.
– Вы не думаете, что она заслужила немного времени для себя? Нет, не отвечайте, – отмахнулся он. – Пойду поищу Бенедикта.
– А ты не думаешь, что он заслуживает немного времени для себя? – поддела его Элоиза.
– Нет, – ответил Колин. – В любом случае, он в безопасности. Если Бенедикт не хочет, чтобы его нашли, я его не найду. – Насмешливо отсалютовав, он направился к столам с закусками, хотя было абсолютно очевидно, что рядом с пирожными Бенедикта нет.
– Вот она идет, – прошипела Элоиза. Действительно танец завершился, и Вайолет возвращалась обратно к краю зала.
– Мама, – сурово начал Энтони, едва она приблизилась к детям.
– Энтони, – улыбнулась Вайолет, – я не видела тебя весь вечер. Как дела у Кейт? Жалко, что она не смогла придти.
– С кем ты сейчас танцевала? – потребовал ответа Энтони.
Вайолет заморгала.
– Что, прости?
– С кем ты сейчас танцевала? – повторила Элоиза.
– Честно? – со слабой улыбкой ответила Вайолет. – Я не знаю.
Энтони скрестил руки на груди.
– Как это возможно?
– Это бал-маскарад, – с легким весельем ответила Вайолет. – Тайна личности и все такое.
– А ты еще будешь с ним танцевать? – спросила Элоиза.
– Может, и нет, – ответила Вайолет, оглядывая толпу. – Вы не видели Бенедикта? Он должен был потанцевать с Пенелопой Фезерингтон.
– Не пытайся сменить тему разговора, – заметила Элоиза.
Вайолет обернулась к дочери, и на этот раз в ее глазах отразился легкий укор:
– А что, была тема?
– Мы лишь заботимся о твоих интересах, – несколько раз откашлявшись, ответил Энтони.
– Ну конечно, – пробормотала Вайолет, и никто не посмел сделать замечание по поводу легкой снисходительности в ее голосе.