Эльдалин крепко держал её за плечи, прикрывая собой. Он так же тяжело дышал и настороженно осматривался, часто пригибаясь; Лилия сквозь одежду ощупала его грудь.
–Ты почувствовал что-нибудь? Рёбра сломаны?
–Нет, кажется, нет, – выдохнул Эльдалин,– но приложился он крепко.
Вдруг случилось нечто, заставившее девушку громко вскрикнуть. К ним, поднимая топор, пугающе раскачиваясь, направлялся калиант. Между рёбер у него торчала рукоять её меча, и он надрывно хрипел, но, кажется, решил и мог ещё забрать их с собой.
–Только ты так могла, – нервно выдавил Эльдалин, но, не успели они предпринять хоть что-нибудь, как с чавкающим звуком прямо в грудь пауку вонзилась стрела с ярко-красным оперением.
Калиант издал сухой хрип, поднял руки с топором, словно замахиваясь, рассеяно опустил их, выронив грубое орудие.
И упал, едва их не придавив.
Всё кончилось. Оглянувшись вокруг, они поняли, что это был один из последних. Остальных гнали через лес те, кто остался в седле.
Лошади кружили на одном месте, переходя на шаг. Кто-то уже остановился и спешился, и Лилия узнала некоторых эльфов, что были с Индилом.
А когда увидела Манеля, смутно поняла, что произошло.
Кто-то затрубил в боевой рог.
–Лия! Эльдалин!
К ним скакал Алальме.
–Жив! – слабо улыбнулась Лилия, когда он остановил коня и спешивался.
Алальме что-то спрашивал, но они не могли отвечать – сил не хватило даже подняться на ноги. Вокруг с лошадей спрыгивали эльфы. Лилия увидела, как Карафолх сидит на земле, отбросив в сторону меч, и смотрит на всё невидящим взглядом. Рядом лежало тело Ниеля. Лия задохнулась, глядя на его полные ужаса, открытые глаза, смотрящие в небо. Какие у его дома были цветы? Она не знала. До сих пор не узнала, какие…
–Ты слышишь меня?! Скажи, что с тобой?
Алальме уже почти кричал на неё, и только с шестого раза Лилия услышала вопросы. Посмотрев на Эльдалина, она увидела, что он смог сесть, а взгляд, уставленный бессмысленно вперёд, у него почти такой же, как у Карафолха…
–О, нет!
Девушка рванулась было, но сразу же словно растерялась.
–Ох, Эльдалин, ты весь в крови, но неужели жив! – восклицал тут же Алальме, крепко поддерживая друга. – Но скажи что-нибудь, ну?
–Ты не ходи. И я не пойду, – слабо сказал эльф. – Я знаю. Я видел.
Выражение его сменилось. Он твёрдо удерживал Лилию на земле подле себя одним только взглядом.
–Видел? – отозвалась она.
Они тупо смотрели друг на друга, пока Алальме, совершенно испуганный, продолжал метаться и звать кого-то на помощь.
–Он же такой… маленький. Он хороший, – оправдывалась Лилия. – Ему надо ухаживать…за л-лошадьми.
Эльдалин рыдал, и смотрел на девушку, и качал головой.
–Правда же? Ты н-не… с-согласен?
Алальме всё понял; он горячо обнимал их, и пытался улыбаться, и плакал.
6
Итак, они остались. Живые, раненые, и всё, с чем готовы уже были распрощаться, рухнуло на них тяжестью гораздо большей, чем все пережитые терзания внутренние и настоящие, и губительное оглушение овладело ранеными и уцелевшими.
Легче всего опомнились эльфы, который привёл Манель: получив приказ, они с живостью принялись отстраивать спасительную опору. Что делалось вокруг них и как, отследить было невозможно, но движение продолжалось.
Лилию же в состояние живого деятельного напряжения привел Эльдалин; попытавшись встать, он сильно вздрогнул, наклонившись вперёд, и затих.
–Эй… Эй! – девушка кинулась к нему. – Дышишь?
Эльдалин медленно, с напряжением, выдохнул и коротко вздохнул. Лилия взяла его ладонь: тёплая, хотя и дрожит. Дыхание его снова, как от первого удара, перехватило. Он побледнел.
–Грудь болит? Сильно? Сильнее, чем было?
Алальме придержал друга, освободил его от одежды и кольчуги и уложил. Лилия осмотрела, ощупала рёбра. С правой стороны на коже наливался багровый синяк, и Эльдалин вздрагивал при малейшем к нему прикосновении.
–Болит сильнее, когда вдыхаешь?
Эльф кивнул. Девушка с сомнением смотрела дальше, ощупала все остальные рёбра, послушала, как он дышит.
Кто-то позвал её по имени.
–Я посмотрю, – сказал Алальме и вскочил.
Лилия кивнула и положила похолодевшую, мраморную ладонь на ушибленную грудь Эльдалина; кожа под её рукой становилась горячей. От сильной боли друг дышал слабо, затаиваясь. Заглянуть внутрь она не могла, но надеялась, что ничего не пропущено… если всё обойдётся, другу предстоят тяжёлые дни, с которыми он должен справиться.