Гром гремел неистово, будто на небе разрывали бесконечную парусину, молнии ударяли все чаще и чаще, казалось, небо за что-то разозлилось на вотчину цаплехвостов и приготовилось стереть ее как позорное пятно с планеты.
Друзья забрались к Акуле в пузырь и сидели, тесно прижавшись друг к другу. Погода не унималась, незаметно наступила ночь. Один за другим друзья заснули под раскаты грома и стук дождя.
Нам показал, как мы ничтожны,
Стихии смертоносный лик,
Мир неизведан и велик,
Его законы непреложны
***
Утром они проснулись от криков – пожааар, пожар!!!! Все, кроме Акулы выбрались из пузыря, и поспешил на помощь. Выяснилось, что ночью, после очередного удара молнии тростник загорелся. Искры, подхваченные ветром, разнеслись по всему лесу, образуя новые очаги пожара. Лес горел со всех сторон, заперев наших друзей в огненной ловушке. Огонь распространялся очень быстро, но еще быстрее, лес заволокло дымом. Сначала они пробовали таскать воду из ручья, но этой воды было ничтожно мало для тушения такого страшного пожара. Габриэль почувствовал, что задыхается, глаза его наполнились слезами, и он с трудом понимал происходящее.
– Скорее бежим, спрячемся в пузыре у Акулы, крикнул Слепомышь, но его уже никто не слышал. Габриэль прошел пару шагов и упал, потеряв сознание, рядом с ним рухнул Лер-Лерок, к которому прижался брунька. Акула с ужасом наблюдал за друзьями из пузыря. Он не мог выйти и помочь им. Что же делать? А огонь подступал все ближе и ближе.
***
Лер-Лерок открыл глаза. Еще не понимая, что произошло, он ощупал себя и сел. Мордочка на месте, усы на месте, лапы, хвост – все на месте. Что-то теплое коснулось его ноги. Приглядевшись, Лер-Лерок увидел бруньку. Он тесно прижался к Лер-Лерку и немного дрожал. Рядом сладко сопели Габриэль со Слепомышем. Только Акулы не было с ними. А где Акула? И тут Лер-Лерок вспомнил, что с ними произошло. Вспомнил про напавших цаплехвостов и пожар. Оглядевшись, Лер-Лерок увидел, что тростниковый лес исчез, как страшный сон, и они лежат в бонсаевом саду.
Бонсаи прекрасны
Весенней порой,
Но лютики шепчут, домой
– Габриэль, Слепомышь, очнитесь, начал он будить друзей. Они очнулись, и недоуменно уставились на Лер-Лерка, как будто он был причиной исчезновения тростникового леса и сейчас вернет все обратно.
– Где мы? Как мы здесь оказались?
– Не знаю, давайте выясним это. Друзья гуськом вышли из тени бонсаев и направились вперед. Ветви, будто окутанные мхом тянулись к солнцу, отбрасывая пушистые тени, подобно облакам. Казалось, они впитали в себя всю мудрость земли и теперь смотрели на наших героев с немым укором, задумчиво глядя им вслед.
– Знаете, что я думаю, Слепомышь с ужасом посмотрел на друзей. – Я думаю, что цаплехвосты нас загипнотизировали и съели, а это все нам только кажется. А Акула скорее всего спасся, поэтому его нет с нами. Лер-Лерок потрепал Слепомыша за ухом, – чувствуешь, спросил он. – Если ты чувствуешь мое прикосновение, значит, мы живы, и вокруг все настоящее.
– Смотрите, что это, Габриэль показывал вниз, привлекая внимание друзей. Внизу лежал город. Серый, безликий, с однотонными скучными домами, одинакового размера и цвета. После великолепия бонсаевского сада город остро контрастировал своей невзрачностью, и поначалу, друзьям даже не хотелось туда заходить. Но им пришлось, чтобы выяснить, где они, и как здесь оказались. Не все места, в которых вы бываете во время путешествия, могут быть приятными.
Чем ближе они подходили к городу, тем скованнее себя чувствовал Лер-Лерок. Он давно уяснил, что города не его стихия. Их пыльному и скучному комфорту Лер-Лерок предпочитал простор и свежесть леса, свободу.
В городе было на удивление пусто, но все-таки кто-то тут жил. Улицы серого города были чистыми, ухоженными.
– Есть кто живой, крикнул Габриэль.
–Вой! Ой! Ой! Прокатилось эхом по всему городу. И тут друзья увидели, что навстречу им идет странное существо. Тело имело форму полумесяца, а в разные стороны торчали ручки и ножки (или лапки). В каждой ручке у него был зажат какой-нибудь предмет. Нитки, ножницы, булавки, мел, рулон ткани, все это держал полумесяц. Лапы его двигались независимо от хозяина. Они разрезали рулон ткани, продевали нитку в иголку, завязывали узелки, чертили мелом. Делали они это так слажено и быстро, что пока полумесяц подошел к ним, его руки скроили неплохой фартук, и уже сшивали его.