Annotation
После пятидесяти жизнь не заканчивается, и окружающий мир совсем не таков, каким кажется на первый взгляд.
Сёмина Елена Петровна
Сёмина Елена Петровна
Лера. Сказка для женщин старшего возраста
Елена Сёмина
Л Е Р А
Сказка для женщин старшего возраста
К О Ш К А
Калерия Сергеевна, грузная немолодая женщина, сидела в кабинете кардиолога и слушала результаты обследования.
- Итак, что мы имеем? Стеноз аортального клапана, аортальная и митральная недостаточность, ишемия....
- Что, все так плохо? - спросила Калерия, холодея от страха.
- Да нет, пожалуй. Бывает и хуже, но без лечения перспективы печальные. - Без церемоний объявила докторша, далекая в своей сияющей молодости от подобной проблемы для себя. - У Вас двадцать килограммов лишнего веса, что ухудшает положение. Надо взять себя в руки, милочка, и сесть на диету. Распечатку рекомендуемых продуктов я Вам даю. Уверена, что Вы не отказываете себе в лакомствах, хотя Вам не двадцать семь лет, а пятьдесят семь. "Потому и не отказываю, что пятьдесят семь. В двадцать семь лет я бы нашла для себя другие интересные занятия" - подумала Калерия, но благоразумно промолчала.
По дороге домой она думала о том, что время для нее пролетело очень быстро и это несправедливо. Ее жизнь была монотонна. По правде говоря, она сама избегала перемен, новых людей, бурных отношений. Спокойствию ничто не угрожало до тех пор, пока однажды ночью она не проснулась в холодном поту. Сердце едва билось, сжатое жестокими когтями какого-то зверя. Боль за грудиной не давала дышать, нарастала паника. Калерия стерла пот с лица, пытаясь потихоньку втянуть в себя воздух. Приступ постепенно затих, оставив после себя слабость и чувство беспомощности. Старость и болезнь вошли в ее жизнь и заявили свои права. Теперь все будет по- другому.
С юных лет Калерия стеснялась своего античного имени. Даже не имени, оно вполне благозвучно, а его уменьшительных производных. Все вокруг звали ее Каля, Калька. Что ассоциировалось с калекой, с калькой - бумагой для черчения тушью или даже с калом. А ведь можно было звать ее Лера или Рия. У маленькой Калерии не хватало смелости настоять на своем, и любящие родные продолжали ее изводить, делая вид, что не понимают в чем дело. Особенно старалась старшая сестра Антонина. У нее-то с именем было все в порядке - Тоня, Тонечка, Тося, Антоша - как ни назови, все ласково и благозвучно. Тонечка была старше на пять лет. Калерия любила ее беззаветно и мечтала, что однажды старшая сестра увидит, что младшая готова ради нее на все, даже отдать любимую куклу с лысой пластмассовой головой, и тоже ее полюбит. Но этой детской мечте было не суждено сбыться потому, что у Калерии, в отличие от старшей сестры, были слишком красивые синие глаза и вьющиеся темные волосы. Повзрослев она поняла, что в мире существует зависть, но хранить обиды долго не умела. Понятно стало также и то, что ей не стоит слишком многого ждать от окружающих.
Прошли годы. Закончив институт Калерия не стала работать по своей заумной инженерной специальности, потому что, как выяснилось, везде нужны бухгалтеры, юристы и менеджеры по работе с персоналом. А инженеры по автоматизированным системам управления нигде не нужны. Она работала там, куда брали, но ни одно из многочисленных занятий не затронуло ее души. Любимое дело найдено не было. Реализоваться в профессии не удалось.
Но любовь была. Калерия любила животных, цветы, деревья, море, небо. А еще она любила читать. Книги погружали в иные миры. Там она проживала сотни других жизней. И чем талантливей был автор книги, тем реальнее было погружение. Интернет с его электронными библиотеками стал настоящим подарком. Ей никогда не было скучно. Часы, проведенные в транспорте, она коротала с электронной "читалкой" в руках. Вечера после работы не были одинокими благодаря компьютеру.
Оформив пенсию Калерия скоро поняла, что прожить в Москве на эти жалкие гроши невозможно. Собственной семьи и поддержки у нее не было. Поэтому, когда Антонина предложила сестре сдать внаем трехкомнатную квартиру и переехать к ним загород, она согласилась. Сестры стали жить вместе в кирпичном новорусском коттедже под Москвой.
Дом, огромный по местным меркам, принадлежал мужу Антонины Николаю Ивановичу, который раньше самоотверженно трудился на посту главы администрации N-ского района М-ской области. Ныне почетный пенсионер и член охотничьего клуба, Николай Иванович был с интернетом накоротке. Его навороченный планшет был всегда у него под рукой. Об интересах зятя Калерия могла догадаться по потоку рекламы с порносайтов, приходившему в их адрес. Антонина к компьютеру не подходила. Она не успела познакомиться с этим чудом техники, потому что ушла в декрет с должности секретарши Николая Ивановича до того, как компьютер прочно утвердился на каждом рабочем столе. К работе она больше не возвращалась. Калерия не переставала удивляться тому, что, практически не имея трудового стажа, сестра получает генеральскую пенсию. Сын Антонины и Николая Ивановича Сергей продолжил дело отца и, судя по всему, судьба N-ского района М-ской области находилась в надежных руках.
Половину дохода от сдачи родительской квартиры Калерия отдавала сестре.
- Это справедливо, не так ли, - говорила Антонина, пересчитывая купюры.
- Конечно, - соглашалась Калерия и добавляла из своих "на общие расходы". Ей не хотелось быть обязанной, но все равно она чувствовала себя в этом доме приживалкой.
Однажды, серым апрельским утром, Антонина с супругом собрались в город.
- Каля! Каля-а-а-а!!! Убери эту тварь с дороги! Она тут развалилась и не уходит, мы с Николаем Ивановичем не можем выехать!
Калерия поспешила на крик. Раздвижные металлические ворота усадьбы были открыты. По центру асфальтированной подъездной дороги лежала беременная кошка и невозмутимо наблюдала за людской суетой, явно не собираясь двигаться с места. Николай Иванович безучастно сидел за рулем своего "Land Cruiser". Антонина металась перед машиной, но не решалась прикоснуться к бродячему животному.
Калерия взяла кошку на руки и отошла с дороги. Кошка была худенькой и легкой. Шерстка была влажной от ночного дождя, круглый живот был тугим и горячим.
- Не могу приютить тебя, дорогая, в этом доме я сама на птичьих правах, - говорила Калерия кошке, глядя вслед машине, - Оставлю тебя здесь, на травке. Может еще найдешь дом для своих малышей.
Кошка грустно посмотрела желтыми глазами и беззвучно открыла маленькую треугольную пасть, как бы говоря "ну что с тебя возьмешь..."
Калерия закрыла ворота и ушла в дом. К полудню снова зарядил дождь и ей почему-то подумалось о кошке. Пропадет ведь. Ну, да черт с ними со всеми, пойду посмотрю. Кошка лежала на том же месте, не поднимая головы. Тельце мелко дрожало. Калерия взяла ее на руки и понесла в дальний конец сада, где стоял деревянный сарай, в котором хранился всякий хлам. Соорудив из картонного короба и телогрейки подобие гнезда, она устроила в нем кошку. Некоторое время спустя в углу сарая стояли миски с водой и едой. Кошка, сытая и обсохшая, спала в гнезде, свернувшись калачиком. Калерия отломала снизу подгнившую доску, чтобы кошка могла выходить, заперла сарай и с легким сердцем вернулась в дом. "Надеюсь в саду тебя никто не найдет, - думала Калерия - полтора гектара все-таки..." С этого дня она навещала кошку, потихоньку носила ей еду. Через пять дней родился один котенок, девочка. Цвет шерсти у малышки был как у матери - дымчато-серый с желтоватым оттенком на спинке. Глаза желтые.
- Да, стать многодетной матерью у тебя в этот раз не получилось, - Калерия разговаривала с кошкой и была абсолютно уверена, что та ее понимает. - Ну, ничего, в другой раз. У тебя вся жизнь впереди. Кошка благодарно муркнула, приступая к еде.