– Многим не нравится положение дел в последние годы. Мы сами себя заперли в Лаокэсо. Научились заклинательству снов, но будто позабыли все то, чему издревле были научены Хранительницей. Если наши ноги и руки ослабеют, а тело и рассудок будут изнежены безопасностью, покоем и сном, то кто защитит Лаокэсо, когда заклинатели вновь вторгнутся в пределы леса?
Вопрос Тяо повис в пустоте. Если бы Чжу Мао не собирался бежать завтрашним утром, он бы обнял Тяо и уткнулся влажной щекой в ее острые скулы. Он бы вспомнил про маму и смочил чужое лицо своими слезами. Тяо бы вновь улыбнулась с грустной нежностью, и ее взгляд бы наполнили тепло и любовь.
Но Чжу Мао хотел, чтобы этой ночью Тяо ушла. И поэтому молча накрыл сжатые на коленях ладони своими.
– Интересно, вспыльчивость – это в нашей с тобой крови? – горько улыбнулась Тяо, выпуская подол и переплетая свои пальцы с чужими. – Я хотела провести этот день в поселении. Знаю, выглядит так, будто я хочу проститься, но это не так! Я не боюсь, меня мучает... отвращение. У нас с тобой разница в пять лет, а самому младшему ребенку в поселении три года. Может, это случится не в этот раз. Лао Чжэнву говорила, что мама всегда неожиданно... приносила нас. Мама всегда полагалась на чутье, она знала, как будет лучше для племени. Но мне... Сяо Мао, если бы снов было действительно достаточно!
Во рту Чжу Мао стало кисло. Он помнил, как пару лет назад, когда похищение людей уже стало редкостью, Сян вместе с Дэмином притащили какого-то большого мужчину феноменально высокого роста. Обычно крали детей или молоденьких сельских девушек и парней. Тогда же Мао удивился, насколько сильны могут быть заклинания Чжу, раз в течение часа они могли удерживать его одновременно обездвиженным и в полном сознании.
А спустя полгода живот Сян вздулся, обозначая скорые роды, и Дэмин начал выходить на охоту один. Все шептались и гадали, будет ли ребенок Сян таким же большим, как тот мужчина. Чжу Мао даже завидовал ему – мать была жива, а Дэмин ждал его как родного. Вот только Сян так и не родила его, пораженная во время сна Скверной. Дэмин был рядом, а после плакал в землянке, источавшей знакомый для Чжу Мао гнилой запах концетрированной темной ци. Как бы это ни было странно, но у тех, кому роднее было скитаться по чужим деревням в поиске жертв, чаще всего гораздо хуже давалось заклинательство снов. С тех пор для обремененных плодом женщин лао Чжэнву поставила эту практику под запрет, наравне с охотой.
– А-Тяо, тебе лучше не думать о ребенке пока что, – поспешно уверил ее Чжу Мао. – А-Тяо еще очень молода!
Тяо посмотрела на него и печально улыбнулась той самой теплой улыбкой. В груди Чжу Мао полыхнул стыд, и он быстро отвел глаза.
– Спасибо, – Тяо притянула руку Чжу Мао к груди, прижимаясь из-под задравшегося рукава кожа к коже. – Мне достаточно просто слов поддержки. Только твоих.
***
Чжу Мао поднял голову, и левую половину его тела, на которой он лежал, кольнул озноб. В безветренном воздухе стояла тишь. Чжу Мао встал, приминая ломкую луговую траву, и побрел к дереву на холме. Лишь его ветви можно было разглядеть в пепельных облаках, затянувших ночное небо.
Сильнее запахло влажной землей. Чем ближе он подходил, тем яснее угадывал сгорбленный силуэт. Женщина сидела спиной к Чжу Мао и, придерживая на коленях длинную яблоневую ветвь, обрывала по одному цветки. Лишь подойдя вплотную, Чжу Мао проследил за движением ее руки, ссыпающей растрепанные лепестки в продолговатую яму.
Сквозь цветочное покрывало нельзя было разглядеть дна. Однако впадина, описывающая лежащее в могиле тело... была пуста.
Чжу Мао жадно втянул воздух, и вместо сладости трав почувствовал саднящую затхлость. Кошмар разбудил его в час тигра.
Ванго спал, отвернувшись к стене. Он лежал так с вечера, как только проводил Тяо в дорогу. Тогда его глаза остекленели в знакомом равнодушии.
Чжу Мао решил, что безопаснее бежать утром. Его сородичи всегда уходили за шичэнь до сумерек, чтобы успеть выйти из лесу раньше, чем ночь пропитает дыхание демонов. Идти вслед за ними было гибельным безрассудством. Чжу Мао рассудил, что рассветные часы, когда воздух еще сер, но зло уже притомилось, лучше всего подойдут для побега. До обеда о нем не схватятся: утренние часы слишком насыщенны, а Ванго будет слишком подавлен, чтобы искать своего потешного отпрыска. Охотники уйдут уже слишком далеко, некому будет догнать их. И так, если Чжу Мао хорошенько выспится в свою прощальную ночь, то до следующего вечера сможет без продыху дойти до самого устья реки Лао.
Чжу Мао лежал и вслушивался в дыхание Ванго в противоположном углу. Оно было тихим и совсем не напоминало те болезненные хрипы, издаваемым им в ночи до того, как ему неожиданно стало лучше.