– Ух, так и свариться можно!
Когда налипшую грязь смыло горячей водой, Чжу Мао увидел: что он днем принял за въевшуюся копоть – оказалось россыпью веснушек. То Чу, запустив пальцы в волосы, усердно скреб макушку и за ушами.
Чжу Мао наблюдал, как и без того скомканные в колтуны вьющиеся волосы То Чу путаются еще больше, прилипая к быстрым пальцам и сворачиваясь в пружинки. В какой-то момент он забыл о чистоте постепенно мутнеющей воды и протянул руку к особенно большому колтуну у виска То Чу.
– Давай помогу. У тебя совсем запутались волосы. Их будет легче распутать, когда они чуть влажные.
Мальчик тут же прекратил всякое движение, подставив Чжу Мао голову с такой готовностью, что тот сначала растерялся. Перевалившись через бортик, Чжу Мао достал отданное им небольшое полотенце и промокнул волосы То Чу, чтобы после начать расплетать узелки черных волнистых прядей. То Чу послушно ждал, не пытаясь дергаться и отворачиваться, превращая бытовое занятие в медитативную практику и наполняя сознание Чжу Мао паром нагретой воды. Когда Чжу Мао дошел до прядей чуть ниже затылка, кончик носа послушно приклонившего голову То Чу практически касался воды.
– Все. Можешь двигаться, – сказал Чжу Мао закончив и погружая руки в уже остывшую воду.
То Чу вскинул голову, торопливо ощупывая свободно рассыпавшиеся пряди, и уже приоткрыл рот в словах благодарности, как вдруг его взгляд застыл, уловив нечто за спиной Чжу Мао. Он припал к противоположному бортику, полуотталкивая-полупридавливая Чжу Мао, и, только убедившись в увиденном, ткнул пальцем в тлевшие на горизонте огни.
– Там город! Мао-гэ, мы дошли до города!
Следующим утром они ступили на мощеные улицы. Чжу Мао готовился к этому всю ночь, пробравшись в сон городской прачки. Поэтому при свете дня он уверенно вел То Чу за руку, не позволяя впечатлительному спутнику смутить свой настрой. А восторгаться и впрямь было чем: прилавками, источающими сильные запахи, алыми всполохами, выбиваемыми кузнечным молотом, танцорами и лицедеями, у которых кипела и хохотала толпа. От каждого резкого окрика и восклицания в груди ухало сердце, но, к счастью, сны прачки были достаточно точны, и строгое следование цели помогало Чжу Мао держать себя в руках. То Чу же, чью ладонь иногда пережимали до боли, жмурился, чтобы не видеть расхваливаемые торговцами сладости, и послушно ускорял шаг. Так, ничего не видя, он неожиданно врезался в спину остановившегося Чжу Мао и недоуменно запрокинул голову.
Чжу Мао напряженно рассматривал заставленный сапогами и ботинками прилавок.
– Сопляк, хорош глазеть, иди своей дорогой, – пробурчал торговец, придирчиво осматривая обоих детей.
Когда они прощались с приютившими их хозяевами, тайтай дала им одежду. Видимо, она пожалела То Чу, а Чжу Мао отдала вещи за компанию. То Чу новая одежда пришлась по росту, но для Чжу Мао оказалась сильно потертой: одежда, в которой он сбежал из дома, была лучше и по качеству и по износу. Однако оба комплекта были чистыми, потому и Чжу Мао был теперь в свежем. Наверное, поэтому торговец не торопился прогонять мальчишек, которые могли оказаться детьми городских ремесленников.
Чжу Мао это почувствовал, поэтому холодно возразил:
– Моему брату нужны башмаки. Найдешь что-то на его ногу?
– Да я и на твою не найду. Пока ребенок не получит взрослое имя, крепкая обувь ему ни к чему. Если только он не бродяжничает по миру.
– Мне нужно примериться и узнать цену, прежде чем попросить у отца денег, – уверенно ответил Чжу Мао, сильнее сжимая ладонь застывшего рядом То Чу. – Моему диди понадобится крепкая обувь, чтобы преодолеть испытания Юйлу.
Продавец с сомнением смерил взглядом то одного, то другого мальчишку, прикидывая возможную степень родства между бледным Чжу Мао с прозрачной, как у утопленника, кожей, и веснушчатым То Чу, чье тело было словно пропитано теплом солнца.
Несмотря на продуманную ложь Чжу Мао, продавец до конца не поверил им, с сомнением давая примерить тканевые сапожки и сандалии с кожаной шнуровкой. Он внимательно следил за руками Чжу Мао, но тот лишь смотрел, как То Чу примеряет обувь, чтобы после поднять сосредоточенные глаза на продавца и услышать цену.
– Отдам за четверть ляна.
Чжу Мао кивнул с неизменившимся выражением лица так, будто бы цена ему ни о чем не говорила. В глазах продавца даже появился проблеск понимания и надежды – ведь не думать о цене в действительности могут лишь беспечные дети, чью жизнь обеспечивают родители и чье будущее вскоре может навсегда связаться с безбедной жизнью среди ученых мужей и заклинателей.