Как-то среди ночи на крючок удочки, сделанной из троса, которую поставило трио Дика, попалась акула. Оззи, помощник капитана, говорит, что он вытянул ее около двух часов. Это самец синей акулы длиной в семь или восемь футов, стройный и гладкий. Он болтается за бортом, привязанный хвостом к ручке лебедки. Струи йоды, обтекающие акулу, заставляют ее плавники мерно колебаться. Рыло и один большой, не имеющий века глаз скрыты под водой. Другой глаз вырван крючком. Дика выводит из себя вид мертвой акулы. Он говорит, что это зрелище вызывает у него отвращение, и приказывает выбросить ее.
Мы стоим около указательного буя. Кен и Рич первыми спустятся под воду. Они возьмут с собой на дно одну из двух моих экспериментальных рамок.
Мое пребывание на судне связано с темой моей научной работы. Я занимаюсь проблемой обрастания кораблей и подводных сооружений животными. В экологическую группу животных-обрастателей входят губки, кишечнополостные, мшанки, усоногие раки, оболочники и многие другие. Обрастания утяжеляют суда, тормозят их ход и вредят другим долговременным подводным сооружениям. Но, с другой стороны, обрастания являются важным источником питания для рыб, небольших крабов и омаров. Дика обрастания интересуют с точки зрения общей продуктивности территории каньона. Через год мы надеемся достать мои экспериментальные рамки, в которых находится набор шестидюймовых керамических и деревянных панелей. Подсчет и измерение прикрепившихся к панелям животных дадут возможность получить качественные и количественные данные о важных звеньях морских пищевых цепей, которые на наружных участках шельфа никогда не изучались.
Задание Теда в буквальном смысле слова связали с моим. Его небольшие тюки с отходами сочли целесообразным привязать к основаниям моих рамок: тогда подводный аппарат сможет их установить одновременно. Его пинджеры прикрепляются к рамкам, так же как и несколько несжимаемых указательных буйков, которые будут торчать футах в двадцати надо дном.
Первая рамка опускается без помех. Кен и Рич помещают ее у небольшого уступа на крутом склоне каньона, на глубине 720 футов. В центре „поселения" появляется первая экспериментальная установка — тюк с отходами. Но веревки, соединяющие тюк с рамкой, каким-то образом перепутались: когда Кен и Рич вернулись с отснятым на видеоленту материалом, стало ясно, что они установили рамку вверх ногами.
Связь между подводным аппаратом и поверхностью осуществляется при помощи гидрофонов. К приемному устройству на борту судна подключен преобразователь, который опускается за борт с той стороны, с которой производится погружение. Таким образом, звук человеческого голоса передается непосредственно водой, которая является гораздо лучшим проводником, чем воздух. Громкий крик будет слышен на глубине по меньшей мере 10 километров.
Теперь наступила моя очередь совершить погружение. В качестве командира со мной отправляется Джерри. Подводный аппарат имеет около 10 футов в длину, по форме он похож на широкую торпеду. На небольшой рубке находится входной люк. Я вползаю первым. Как научный наблюдатель я буду сидеть на корточках или лежать на полу. Он покрыт пенопластом и вполне комфортабелен. В носовой части есть несколько иллюминаторов из органического стекла, через которые я буду проводить наблюдения. Я имею возможность смотреть вперед, вниз под углом, вверх под углом и по сторонам. Джерри сидит на маленькой скамеечке под люком. Я вижу его руки, лежащие на ручках управления, но его голова скрыта от меня, так как она находится в рубке. Расположенные кольцом иллюминаторы обеспечивают Джерри круговой обзор.
Начало было очень плохим, так как, не успев еще открепиться от судна, мы уронили в воду вторую экспериментальную рамку. Она выскользнула из слабо державших ее «механических рук» «Нектона» и удивительно быстро стала опускаться через синюю воду.
Минут через пять мы последовали за ней. Мы находились в сотне футов от судна, когда Джерри начал стравливать воздух, и аппарат медленно укрылся под волнами. Точный момент погружения трудно зафиксировать.
Кристально чистая в солнечном свете вода на поверхности отливает яркой синью. Даже смотря вниз, я вижу голубое сияние, исходящее из какого-то неопределенного, но сильного источника света, скрытого в глубине. В воде множество нежных и прозрачных телец, отличающихся по форме и размерам. Один из помощников Дика называет их морскими соплями, но, судя по некоторым особенностям их геометрии и способности к движению, можно заключить, что многих из них — живые организмы. Я вижу плывущих сальп около фута длиной, гребневиков и изредка сокрашлющихся медуз. Некоторые из медуз, тело которых имеет форму колокола, совершенно неподвижны, а их щупальца вытянуты в радиальном направлении. Это особый тип поведения, при котором животное, медленно погружаясь в толщу воды, пассивно ловит свою мелкую добычу. Медузы похожи на живые, опускающиеся вглубь планктонные сетки. Невидимое волнение, производимое нашим аппаратом, вспугивает этих небольших животных и они пускаются в плавание толчками, напоминая собой быстро мигающие глаза. Медузы другого вида, значительно более крупные, непрерывно пульсируют, как некий футуристический метроном. За их прозрачными телами тянутся длинные изящные щупальца.