Одна из самых близких к берегу свалок и, может быть, самая главная с точки зрения ее воздействия на чувства людей, это свалка содержимого канализационных отстойников. Канализационный отстой, сбрасываемый с барж, образует густой, тяжелее воды, раствор, растекающийся по дну. В 1974 году почти 4 миллиона кубических метров отстоя было сброшено во внутреннюю часть Нью-Йоркской бухты.
В том же 1974 году организации, представляющие интересы охраны окружающей среды и отдыхающих в окрестностях Нью-Йорка и северной части Нью-Джерси, подняли серьезную тревогу. На расстоянии менее одного километра от нескольких пляжей ученые из местных университетов обнаружили то, что они назвали «черный майонез» (ЧМ). Этот термин не только более благозвучен, чем канализационный отстой, но и точно отражает цвет, структуру и органическое богатство отстоя. АЗС было, видимо, застигнуто врасплох и в предварительном докладе заявило, что, хотя сгустки ЧМ были действительно найдены, они не имеют никакого отношения к главной свалке, находящейся в море в 10 километрах от пляжей. Таким образом, заявило АЗС, отстой не был принесен донными течениями к берегу, как утверждали ученые, занимающиеся охраной окружающей среды. Однако это утешительное заявление не объяснило присутствия сгустков отстоя у берегов. Должно быть, какие-то неразборчивые в средствах люди ради своего удобства недавно устроили свалку около пляжей, под носом у общественности и Агентства по защите окружающей среды. Сам факт существования незаконной свалки служит свидетельством того, что попытки осуществить комплексный контроль за сбрасыванием отходов в океан в большой мере оказались несостоятельными. Блуждающие сгустки отстоя и отдельные нарушители закона, время от времени попадающие в руки Береговой охраны, несомненно представляют только вершину айсберга противозаконной деятельности, которая особенно процветает далеко за горизонтом, там, где находятся официальные свалки.
В 240 километрах на юго-юго-запад от главных свалочных площадок Нью-Йорка другие тошнотворные продукты оскверняют чистое ложе шельфа Центральной Атлантики. До 1973 года Филадельфийская свалка отстоев находилась в 16 километрах от мыса Кейп-Мей, штат Нью-Джерси, практически у входа в залив Делавэр. Теперь эту площадку переместили на 60 километров восточнее Оушн-Сити, штат Мэриленд, и дело идет полным ходом (только в 1974 году в море было спущено 700 000 тонн жидких отходов). Кроме того, есть данные, свидетельствующие о том, что и здесь, так же как и в Нью-Йоркской бухте, устраиваются незаконные свалки вблизи берега. Тревожное увеличение содержания тяжелых металлов в тканях двустворчатых моллюсков, поселяющихся в прибойной зоне, зарегистрировано специалистами Агентства по защите окружающей среды и другими учеными. Следы явно ведут к канализационным свалкам Филадельфии, и возникают серьезные опасения, что загрязнение важных районов промысла рыбы на шельфе может нанести ощутимый вред здоровью людей.
Канализационный отстой имеет сложный состав. Это комбинация зловонных отходов миллионов уборных, кухонь, домовых, торговых и промышленных выгребных ям. Большая часть сточной воды отфильтровывается, после чего остается вязкий отстой, который или подвергается дальнейшей сушке, или прямым ходом выбрасывается на свалку. Неочищенный отстой — это невероятно богатая смесь химических веществ органического происхождения, и когда его сбрасывают в океан, он превращается в великолепную питательную среду для простых форм жизни, прежде всего для бактерий. Для концентрированных органических веществ эта роль естественная и нормальная, и те же самые морские бактерии, которые завершают разложение тканей мертвой рыбы или любого другого органического субстрата, завладевают отстоем.
К счастью, в отстое редко встречаются очень ядовитые для морских форм жизни вещества. Но сам по себе объем органического материала буквально подавляет способность донной среды к естественному круговороту веществ. Огромные массы бактерий используют кислород настолько интенсивно, что его содержание опускается ниже уровня, необходимого для существования более высоко организованных форм жизни. Поэтому в местах накопления сбросов отстоя над дном появляются громадные участки „мертвого моря". Здесь гибнут не только двустворчатые моллюски, черви, зарывающиеся в грунт креветки и другие обитатели дна. Даже рыбы не могут проникнуть в придонный слой воды, в котором содержание растворенного кислорода близко к нулю. Если такой слой безжизненной воды, образовавшийся над свалкой отстоя, начнет дрейфовать вдоль дна, оказавшиеся на его пути обитатели моря, накрытые этим невидимым облаком смога, задохнутся и погибнут. Это явление, вероятно, происходит уже много лет, хорошо иллюстрируя поговорку: «с глаз долой, из сердца вон». Если бы нечто подобное случилось на суше — скажем, постепенная гибель сотен акров леса, окружающего мусорную свалку, — этого бы не потерпели еще задолго до того, как на свет появилось Агентство по защите окружающей среды.