– Ну гляди. Первый раз такое слышу. Лопату может дать еще, или вилы? Вон там, если что, стоят. В углу, под клеенкой.
– Ничего не нужно. Это же не огурцы, чтобы лопатой их сажать. Вы идите, я тут разберусь.
– Ну хорошо, пойду тогда. Ты если чего, кричи, я дома буду.
Дождавшись ухода женщины, Егор согнал с лавки кошек и подтащил к ней свой рюкзак. После он сел на лавку. На улице стремительно темнело. Кусты и низкие деревца тонули в наползающем мраке. Понизу стелилась легкая дымка, от которой веяло прохладой. В небе появлялись звезды. В кронах трех высоких берез, стоявших вдалеке, допевали свои песни птицы. Где-то лаяли собаки. Вдалеке тарахтел трактор. Егор взял из кармана огурец и засунул его в рот, глядя в сторону дотлевающего огня заката.
Дождавшись, когда на дворе стало совершенно темно, Егор достал из рюкзака три пятилитровых бутылки пива. Тут же он открыл одну из них и залпом выпил почти треть.
– Ну, поехали. – пробормотал он, утираясь. – На выход, травушка муравушка.
Рано утром, к деревянному дому, в котором жил Егор, подъехал уазик. Верх его был открыт, а на одном боку красовалась вмятина. Проревев мотором и подскочив на валявшемся в траве кирпиче, он резко затормозил у крыльца. Утреннее солнце засверкало в его стеклах. После, из дверей вывалился тощий молодой человек в очках и с коротко стриженными волосами. На нем были шлепанцы, шорты и запачканная краской майка, поверх которой висел увесистый золоченый крест. В лучезарной улыбке его недоставало пары зубов.
– Здрасте, тетя Тань, Егор дома? – бросил он вышедшей на шум из ворот старушке. Она с удивлением посмотрела на него, а потом закрыла за собой дверь и пошла к крыльцу.
– Спит. – проговорила она. – Пьянущий вчера пришел, как шланг. На дело какое-то ходил. До того уж уходился…
– А можете его разбудить, вчера договорились работать с ним ехать.
– Ну не знаю, такой пришел вчера, что теперь до следующего утра не добудишься.
После этих слов старушки, которая присела на лавочку рядом с двором, дверь на крыльце скрипнула и оттуда выбрался Егор. Красные глаза его были едва продраны. Весь он щурился от ударившего в лицо солнечного света.
– Че у вас тут за сборище, спать не даете. Ты, Диман. Ща погоди, вылезу.
Через несколько минут, Егор снова выскочил из дверей. Он был одет в рабочие штаны и в старую футболку. В руках его был пакет с едой.
– На. – протянул он пятьсот рублей бабушке, откусывая огурец. – Говорил отдам, так вот.
– Ограбил что ли кого? – насторожилась та.
– Да кого тут ограбишь, тут с пяти домов сто рублей не наберешь… заработал. Бери давай.
– Давай и мне тогда. – вклинился Диман, высунувшись из машины. – Месяц косарь жду уже.
– Не Диман, твое время не пришло еще, подожди. Вот бизнес пойдет, я тебе не косарь, а два отдам. Мне вкладываться сейчас нужно.
– Да уж, так вчера видно вложился, что еле в дом вполз. Думала вечером черепаха по двору ползет, а это он. Лапами гребет только, а не двигается. – вмешалась бабушка. – Дед твой…
– Ой все, баб. Некогда нам. Мы вон работать едем. – отмахнулся Егор. Вслед за огурцом он забросил в рот помидор, а потом запрыгнул в машину, громко хлопнув дверью.
Заведя с нескольких попыток и обругав старую развалюху, Диман нажал на педаль, и уазик рванул прочь от дома. Он едва не перевернулся, сворачивая с холма на дорогу, а потом исчез в пыли.
Промчавшись по пыльной лесной дороге между сосен, уазик затормозил у остова здания старой заброшенной турбазы. Несколько кирпичных полуразрушенных зданий торчали из земли между сосен. Стены их давно поросли мхом, на на крышах возвышались молодые деревца. Все это уже слилось с природой. Выпрыгнув из машины, Диман открыл багажник и достал оттуда два больших лома и топор. Оттуда же он достал рукавицы. Потом, он ногой захлопнул дверь и кинул топор в сторону вывалившегося из уазика Егора.
– К оружию. – добавил Диман вслед топору.
Егор нелепо уклонился от топора, а потом, зацепившись ногой за палку, едва не грохнулся. Красная рожа его стала еще краснее.
– Слыш, рембо, щас в клюв получишь. – проговорил он. – Башка как железная…
Подняв с земли топор, Егор приложил его к голове, а потом потянул спину.
Лес, озаренный утренним солнцем, наполнялся теплым ароматом июльской зелени. Вверху пели птицы. Тут и там трепетали над цветами бабочки и жужжали мухи. По небу ползли прохладные утренние облака. Легкий ветерок начинал набирать силу, разгоняя по лесу остатки ночной благоухающей прохлады.
Прикурив сигарету и выпустив в небо облако табачного дыма, Диман замахнулся ломом и ударил им по кирпичной, поросшей мхом стене. На голову молодого человека посыпалась пыль. Ни один кирпич в стене даже не пошевелился.