Такая живая забота о доктринальной чистоте своей деноминации — часть внутреннего конфликта Льюиса. Он никогда не отрицал силы и сути Евангелия, но всегда считал, что слишком слаб, чтобы ему следовать. Он сообщил, что если бы ему довелось снова проповедовать Евангелие, как он делал это прежде, то он говорил бы: «Если человек не спасен, не освящен, не исполнен Святого Духа, не рожден от крови Христа, то он не попадет на небо». Он пояснял: чтобы спастись, нужно покаяться в своих грехах. «И тут же становишься новым человеком! Все грехи смыты! Все стало новым! При этом жить становится сложно… мне кажется. Однако я знаю людей, которые умеют так жить».
О «дьявольском помазании» он рассуждал с неохотой. Не сам ли он считал, что движется в неверном направлении? «Мне не кажется, что я поступаю неправильно, — начал он. — Это не мои слова. Посмотрим, что будет дальше». Не говорил ли он в интервью, что ведет слушателей за собой в ад? «Если бы я так думал, то не поступал бы так. Я никогда не встречался с дьяволом. Ну если только пару раз был женат на дьяволицах…».
О своем срыве во время записи «Языков пламени» («Great Balls of Fire») он сказал: «Мне было двадцать лет. Я постоянно ходил в церковь. Мы говорили о Библии. Я загнал его (Сэма Филлипса) в угол. Он не мог ответить мне цитатой из Писания, а я ему мог».
Казалось, что он теперь совершенно по-другому понимает свою жизнь. Он ничего плохого не делал. Рок-н-ролл не был музыкой дьявола. Так есть ли в христианстве место рок-н-роллу? И вдруг создалось впечатление, что мы перенеслись в 1957 год. Я был Филлипсом, а он так и остался Льюисом.
Он тут же с возмущением спросил:
— Как вы себе представляете: можно ли в церкви сыграть «Языки пламени» или «Тряску» («А Whole Lotta Shakin»)? Можете себе представить, чтобы Иисус Христос пел эти песни? Например, в пасхальное воскресенье… Можете? А он — может?
— Нет, не могу, — ответил он сухо.
Я спросил, почему. Он медленно обвел взглядом комнату и положил сигару на край пепельницы.
— Зачем Ему петь эти песни? — жестко спросил Льюис. — Ом всегда был против того, о чем в этих песнях поется.
Я стал размышлять вслух: видимо, Льюис считает, что противится Богу, играя рок-н-ролл. Его аргументы ни на йоту не изменились за 25 лет.
— Это ваши домыслы. Я просто отвечаю на вопросы, — Обиженно бросил он. — Вам не удастся припереть убийцу к стене. Что касается музыки дьявола — я в это не верю. Нет. Это Божья музыка. Все принадлежит Богу, не так ли? Но ведь и у Сатаны тоже есть сила, правда? У него силы больше, чем у Иисуса Христа. Люди даже представить себе не могут, какая у Сатаны сила.
Казалось, что он согласен с обвинением Сваггарта. Он не понимал, что чувства, которые пробуждаются у человека в церкви, сходны с эмоциями зрителей на рок-концерте.
Они разнятся, как Божья радость и радость сатанинская — говорил он. — Вы сами решаете, какая вам по вкусу. Невозможно усидеть на двух стульях. Я не лицемер. Я не бегаю то в церковь, то из церкви.
Так какая же сила вдохновляет Джерри Ли Льюиса? Сила вуду, — ответил он, стараясь выпутаться из сложившейся ситуации. — Я знаю, о чем вы говорите: Божья сила может пасть на людей; сатанинская сила может пасть на людей.
Я повторил вопрос.
Моя сила, — ответил он и довольно рассмеялся. — Что скажете? Есть сила, заключенная в крови Иисуса. Но и в Джерри Ли Льюисе есть сила! Бог дает мне силу. Большую часть я, видимо, растерял, но кое-что осталось.
Было совершенно ясно, что по крайней мере в тот день он решил не следовать своей собственной логике. Он не хотел назвать имя своего беса. Потом он сказал:
— Я вовсе не пытался увиливать от вопросов. Мне просто не хотелось говорить о религии.
Выходя из комнаты, он бросил своему менеджеру:
— Он спросил, что у меня за сила. Я ответил — моя сила. Он меня здорово пронял своим вопросом!
Литтл Ричард (Little Richard)
Литтл Ричард
У Литтла Ричарда похожая судьба. Первый его духовный кризис произошел в 1957 г. во время австралийского турне. Тогда он решил оставить рок-н-ролл, чтобы поступить в библейский колледж. Подобно Пресли и Льюису, он записывал церковные гимны, но в конце концов вернулся в рок-н-ролл. Второй кризис наступил в 1977 г. Тогда он решил продавать Библии. Теперь, став евангелистом в «Церкви остатка Божьего», он старается лавировать между верой и музыкой: записывает рок-музыку и одновременно отвергает рок-н-ролл, читая проповеди о значимости Десяти заповедей, иллюстрируя их откровенными рассказами о своем греховном прошлом, которые придают проповедям небывалую остроту.