подмято слегка полумраком;
и метроном неутомим,
настойчив,
где-то внутри.
Слагаются, но на бумагу не ложатся
такие рваные,
но петлями на спицах набраны
стихи;
в неловком танце рифмами сплетаются,
живут мгновением
и разбиваются
они.
Меняем правила,
не в силах жить в прямоугольных рамках;
Склоняем правила,
теряем правила, как будто бы случайно,
а в снах - медузы Тарханкута
и вечный вызов
самому себе.
И Гильденстерн, и Розенкранц мертвы,
и даже память стала пеплом.
А на семи ветрах безвременник осенний
меняет времена,
и расцветает.
Вопреки.
// 21.05.2018.
***
А гуглу невдомёк,
как веточка тимьяна, и вовремя и к месту
касается ноги;
и столько пониманья,
так запредельно нежно,
что сил на удивленье
нет
А гуглу невдомёк,
как глупости милы,
ведь с ними весело по лужам
с распахнутой душой
и тонкостью
запястий
А гуглу невдомёк,
в чём прелесть аллеи, где ноги прохожих
шуршат опавшей листвой,
хотя он расскажет, откуда багрянец на листьях,
и куда улетают от нас журавли
однажды
А гуглу невдомёк,
что юность может быть бессмертна
без заклинаний и усилий
тщетных,
ведь каждый счастливым
рождён изначально
Но гуглу невдомёк,
что чудесней чудес для любого из нас
благословение небес -
бросающих спасательный круг
вместо вызова.
И не страшно,
тогда
// 21.05.2018.
***
кто кого боится
он хочет жить у шумного моря
в тихой рыбацкой хижине
и слушать под шум прибоя
сверчка монотонные исповеди
он хочет писать длинные письма
далёким, потому как любит их и скучает;
и отдаваться зыбкому,
но такому прекрасному,
что никогда не стихает
он тоже хотел бы и грезил,
однако всё вовсе несбыточно, -
лишь потому что сам он
всего лишь маленький,
темный и страшный
мир, которого ты боишься
ему б целовать все звезды,
в окошке рыбацкой хижины,
ему хотя бы мысленно
по маршрутам, которые видятся
но как,
если все боятся
даже не думая,
что он всех беспомощней,
улиткой на берегу
моря, которое
сам себе выдумал
не обещаю,
но не будет покоя мне
пока не смогу постучать
навещая
его
за дверью той самой хижины
// 25.05.2018,
бок о бок с тёмным и страшным миром,
очень адресно
***
Я ступаю за порог,
и предвижу без испуга
тонкий,
тонкий лёд
своих дорог
Серебристое свеченье
безрассудства без стыда,
честное желание
причащаться
терпким вкусом губ
Милый, странный,
но серьёзный
взгляд
и вдаль, и вглубь
кто и рад бы оборваться,
но не смеет
прекратиться вдруг
Храбрый, но не до упоенья
крик в расщелину небес;
безнадежный, безутешный,
такой себе личный
Дао дэ цзин
Сливаясь глазами
с красным околышем
темнеющего горизонта,
проникаюсь величием
глобального замысла
и ступаю за порог.
// 5.06.2018.
***
между землёй и небом - дождь
держащий их за руки
в молчаливой молитве;
между мной и тобой – лист,
исписанный до середины
опечатанный сургучом,
а на верёвочке
смысл бьётся речитативом;
льдинкой на языке
вертится птичья трель,
мы ведь когда-то были
легче парящего неба
над невесомостью скал;
между дальностью городов – свет
тех окон
что как малый проблеск
приоткрытых ресниц,
и глаз, что светятся;
как бы там ни было,
жизнь – это то, что между
нелепицей и околесицей.
// 29.06.2018.
***
каждый жаждет любви
Тепло обетованных дней.
Истома утренних туманов.
И снова 31 июня, и исступлённый ветер, терзающий калитку на ржавых петлях междумирья.
Хотеть любви как воздуха – естественней, чем власти.
Сойдут со следа те, кто следом, попав под пелену очарованья чернильных пятен строк, что смятый ворох любой влюблённый напишет сходу.
Ведь не секрет, но так и есть – весь мир висит на лентах шёлковых из девичьих волос. Секрет, известный многим.
Влюблённых держит воздух на невесомых крыльях летних трав.
И каждый мог хоть раз объять такую лёгкость. Без права на владение, но с ощущеньем права.
И более скажу, без притязаний на серьёзность, а уж тем более на скромность. Каким прекрасным образом сойдётся по изломам, по неровным граням – незавершённое повествованье, с отложенным, но безусловно светлым эпилогом.