Я работала тогда на Урале главным врачом детской больницы с поликлиникой и по совместительству (на 0.5 ставки) — врачом-ординатором в стационаре и 10 самых тяжелых детей ежедневно были у меня на излечении (сепсис, менингит, деструктивная пневмония и т. д.). С мамой и самим ребёнком я много разговаривала, невольно как-то выходило, что я накладывала на тельце ребёнка руки, естественно, применяла инъекции, лекарства; никогда не ставила капельниц, даже детям с тяжёлой формой токсикоза, с обезвоживанием (дизентерия, колиэнтерит и т. д.), вместо мучительных для детей, далеко не безобидных капельниц я вводила внутривенно одномоментно (медленно, струйно) нужное количество раствора, лекарства (в том числе и детям до месячного возраста — вены на головке ребёнка развиты прекрасно), и тяжелейшие дети, привезённые из отдалённой глубинки (сёл), поправлялись.
Построенная мною больница, с прекрасными боксами, просторными палатами, рассчитанными на двух детей до года, бактерицидные лампы, у каждого ребёнка отдельный пеленальный столик, весы; добрый, хорошо обученный медицинский персонал, — конечно же, способствовали выздоровлению.
К тому времени я начала «брать» для лечения, так называемых «неизлечимых» традиционной медициной больных, — детей с тяжёлой формой бронхиальной астмы, страхами, энурезом, заиканием и т. д. В кабинете я создавала для ребёнка определённую атмосферу — атмосферу любви, радости (это не что иное, как энергия исцеления) и надо было «удержать» эту энергию, снять напряжение у ребёнка и достичь равновесия. Дети очень чувствительные существа и могли почувствовать малейшую ложь.
Я любила жизнь, умела радоваться жизни и показывала детям, «как прекрасна эта жизнь», как прекрасно всё вокруг — вместе с ними (занятия были только индивидуальными: первые 1–2 сеанса с мамой, затем «один на один») я пела, рисовала, двигалась, танцевала (естественно, не всё сразу, — чувствовала, кому что было «по вкусу»).
Я видела, как, довольно-таки, быстро эта, созданная мной атмосфера — энергия исцеления — «расплавляла», убирала натянутость, недоверчивость, испуг. И чем дальше мне удавалось «расплавить» напряжение, вызвать улыбку у ребёнка, тем быстрее проходил процесс лечения.
Детей старшего возраста я учила обретать покой внутри себя, замедлить бешеный темп жизни, достичь единения с Богом, со своим «Высшим Я». К тому времени я знала это точно, но знаний всё равно катастрофически не хватало, литературы никакой не было (80-е годы XX века). К тому же, я всегда была обыкновенным человеком, без уникальных, без энергосенсорных способностей и, тем не менее, убеждалась, что лечить можно и даже нужно нетрадиционно, энергетически и вылечить можно всё, неизлечимых заболеваний нет — узнала я.
Я регулярно продолжала ездить учиться в Москву, а к концу 80-х годов XX столетия мы с семьёй по вызову переехали жить на крайний Север, Ямал, г. Ноябрьск — молодой город нефтяников и газовиков.
О севере коротко могу сказать так — там хорошо жить только оленям.
Поработав к тому времени на участке, в стационаре, более 20 лет — руководителем здравоохранения, я снова стала работать на участке — участковым врачом, это — самая лучшая работа для врача, где, воистину, можно заниматься профилактикой, учить людей, пап-мам здоровью, — что я и начала делать.
Снова — повторение прошлого: участок сложный, 1300 детей до 14 лет, много детей до 1 года и детей до 3-х лет (население города молодое).
На участке — западные украинцы, приехавшие осваивать Север России. На участке были дети, достигшие 3-4-х летнего возраста, у которых не было ни одной прививки. Противопоказание от прививок — говорили мне родители, но я уже была «ас» своего дела и знала, что никаких постоянных противопоказаний от прививок быть не может.
Приём здоровых детей (2 раза в неделю) я превратила в «театр», где главным действующим лицом был ребёнок. Три часа приёма я посвящала только детям и родителям. Медицинские карточки на приёме не заполняла (делала это вечером — дома).
Участковая медицинская сестра проводила и записывала антропометрические данные ребёнка, я оценивала их, проводила осмотр ребёнка, записывая на шпаргалку размеры родничка, количество зубов у детей до 1 года.
Поговорив с ребёнком и мамой, я начинала рассказывать маме, чем кормить, чему ребёнка надо научить (играть «ладушки», ползать, показывать предметы — «где часики?» и т. д.), — в зависимости от возраста ребёнка на следующий месяц давала задание маме и строго требовала его исполнения.