– Ты не понял, Ар. У меня ответа нет. Я хочу узнать, что ты думаешь. Раз бог есть, может, и есть рай? Да пусть хоть и ад, мне все равно, лишь бы хоть что-то было, – Гира посмотрел на Ара с надеждой. И ему так не хотелось разочаровывать друга.
– Ну, я думаю что-то есть? – неуверенно ответил Аарон.
– Ничего ты так не думаешь! Не нужно мне врать! Старый козел! – Гира и впрямь разозлился. – Ты не понимаешь, о чем я. Я умираю, и не от той болячки, что растет у меня внутри, а от страха, черт побери. Я боюсь, я так боюсь!
Гира закрыл лицо рукой, скрючился еще сильнее, будто защищаясь от того неведомого, чего он боялся всю жизнь, а не от боли.
Аарону не хотелось больше злить друга. Он тщательно подумал, что сказать. И решил после долгой паузы сказать правду.
– Я думаю, Гира, нет там никакой жизни. По крайней мере такой, как мы ее представляем себе, нет. Бог есть точно. Тут ты прав, и я готов подписаться под каждым твоим словом, но для него мы маленькая пылинка в необъятной мастерской жизни.
Гира слушал, все еще закрывая лицо рукой. Но тело больше не сотрясалось. Ар чувствовал, что Гира его слышит. Поэтому продолжил:
– И смерть, в общем-то, часть механизма работы этой мастерской. Нам попросту очень жаль себя, и поэтому мы пытаемся оспорить очевидное. Вот что я думаю. Но есть одно «но», – он крепче сжал руку Гиры, которую все еще держал в своей. – Ты начал свою историю с того, что ты не хочешь, чтобы твоя вселенная вдруг прекратила свое существование. Но ведь и парадокс в том, что этого не случится.
– Продолжай, – прошептал Гира.
– Твоя вселенная – это ты сам. Она существует, пока есть ты, и ее нет, если нет тебя, – Ар старался тщательно подбирать слова. – Понимаешь, в этом смысле жизнь вечна. С твоей точки зрения она никогда не начиналась и никогда не закончится. Ты не осознавал первого и не осознаешь второе.
– Слабое утешение, но мне и вправду полегчало, – Гира шептал, не поворачивая головы, но пальцы в руке Ара сжимались в такт каждому слову. – Спасибо, друг. Я уже думал об этом. Ты прав. Но очень…
– Очень страшно, что она близко? – Ар закончил фразу.
Ар посмотрел на костер, вспоминая время, когда они познакомились. Какой беспечной и приятной тогда была жизнь, и вот к чему она пришла. Его сын умирает от неизвестной болезни. Сам он – старик, дышащий на ладан. А его друг, пытавшийся ему помочь, ближе всех их к несчастливому концу.
– Я выйду в четыре. Мне нужно сделать снегоступы прямо сейчас, чтобы идти быстрее. Я выйду и буду идти на пределе, как смогу быстро. Я буду идти на запад и к концу дня найду этот чертов завод. Он должен быть большим, я не пропущу его. Ты слышишь меня, Гир? – Ар почти кричал, а Гира молчал, но его ребра поднимались и опускались, значит, он дышал. – Потом я возьму самого быстрого робота, что у них есть. Через час буду здесь. Ты выживешь, и тебе не придется ждать неизбежного. Вот что я сделаю.
Ар порывисто встал и выпустил руку, которую держал в тот вечер в последний раз.
Для снегоступов подошли две палки, которые он освободил от коры и слегка подварил все в том же оторванном листе обшивки. После варки они стали гибкими достаточно, чтобы скрутить из каждой палки фигуру в форме капли. Закрепив по две распорки между каркасами снегоступов, он связал концы палок полосами ткани, оторванной от обшивки. После того Аарон оставил то, что получилось, сушиться около костра и занялся веревкой. Полоска за полоской он отрывал их из обшивки и связывал двойным узлом в длинную веревку. Никакого понятия о том, как вяжутся сети, Аарон не имел, поэтому он просто навязал параллельных полосок на подсохшие и уже затвердевшие каркасы снегоступов. Далее он повязал перекрещивающиеся полоски, завязывая узел там, где они встречались с другими. Получалось не очень, но у Ара не было времени на изыски. Он испытал снегоступы, пройдя несколько шагов от двери гравитона, и улегся спать, надеясь, что сможет проснуться рано.
10
Гира умер тихо, через несколько часов после того, как Аарон заснул. Проснувшись рано, как и собирался, Ар первым делом пополз через гравитон, где лежал Гира. В голове у него гудело от усталости и недосыпа, и поначалу он не мог поверить в очевидное. Тело его друга уже успело окоченеть, и когда Ар попытался его перевернуть на спину, то поза, в которой Гир находился, так и сохранилась. Ар посмотрел на лицо и обрадовался (если тут вообще было чему радоваться). Глаза были закрыты, а лицо застыло в умиротворении. Вселенная Гиры закончила свое существование, как и начала: внезапно.
Аарон собрался в дорогу. Снега не было, солнце пробивалось через кроны деревьев. Чудесная погода входила в диссонанс с тем, что творилось у Ара на душе, но сил прибавляла. Под этим солнцем даже мороз казался каким-то уютным.