Глава 4. Разборки
Летающая академия. Замок Водолея. Лазарет
— Как, ты сказал, зовут твоего брата? — с яростью прошипела Диен, в третий раз безуспешно пытаясь отделить ауру твигла от магии дочери.
— Не надо, Ди, — подчеркнуто спокойно произнесла леди Олидиана, с опаской поглядывая на свою старую знакомую, если не подругу, и продолжила ее успокаивать: — Не создавай проблем, дорогая, мы все решим. Только не кипятись, ладно?
— Молчать! А ты говори! — с воплем ярости старшая Дорвиндаль подскочила к лилипуту, который все еще стоял на карачках, и без особого труда подняла его в воздух за грудки, словно тот ничего не весил.
— Ох‑х‑та, — задыхаясь от страха, выдавил коротыш.
Зодиак сжалился и расшифровал:
— Зовут его Дрархим Мибучи, обитает в Охте, во дворце, как первый советник.
— В каком дворце и как туда добраться? — вопила мама Леи, продолжая встряхивать в руках позеленевшего телепата.
— Ди‑и‑и… — только и всплеснула руками леди Сегдиваль, посылая Анатариусу укоризненный взгляд. — Вот еще военного конфликта с Нран нам не хватало.
— Скажем так, это королевство участвует во всех конфликтах, до которых только умудряется дотянуться, — встрял в разговор Глениус, открывая портал посреди лазарета. — Милости прошу прямо к Мибучи‑старшему. Вы только зама моего, — указал в сторону Еримара, повисшего в руках разъяренной магини безжизненным мешком, и злобно закончил, — оставьте для выяснения всех деталей.
Оживший было Еримар после слов архимага застонал и потерял создание. В этот раз точно.
Скинув карлика на пол, словно мешок картошки, Диен буквально запылала жаждой не столько мести, сколько целенаправленного убийства, оттого проскочила в воронку вперед вездесущей мамы Глениуса.
На что та подавила рвущийся истерический хохот. Времени на драматические вступления не было вовсе, потому Олидиана и не стала долго томить публику концертами и тут же собралась.
— Сын… Вот что ты наделал, а? — упрекнула она Глена и поспешила следом за старшей Дорвиндаль, чтобы попытаться ее образумить или же хотя бы снизить ущерб.
Едва за женщинами закрылась воронка, Сегдиваль гневно глянул на Зодиака, который также решил ретироваться со словами:
— Понял, я понял…
А когда тот ушел, жнец приступил к допросу с пристрастием.
— Что ж, Мибучи, не прикидывайся, я знаю, ты не спишь, — обратился к нему жнец, пылая проклятой магией, продолжающей свою прожорливо‑уничтожительную деятельность.
— Я не винова‑а‑ат! — заныл карлик, уползая подальше от проклятого огня.
Неуклюже поднялся с пола и промямлил:
— Лишь пару раз передал информацию Дрархиму — и ничего более!
— Где чаша? — спросил ректор, понижая голос до устрашающего шепота. — Что? Думал, я не знаю о вашем общении с Лисом Скаагаром, которое не обсуждает разве что ленивый?
— Ах, чаша… — проскулил лилипут, делая вид, что усиленно вспоминает.
— Только не смей мне врать, — перебил его Сегдиваль, поднимая в воздух за грудки испачканной жилетки.
Ноги Еримара болтались в воздухе, а мысли в его голове носились со скоростью испуганной лани.
— О‑о‑она в Гваде у ста‑старьевщика, — выжал из себя проректор.
Сжавшая горло ткань душила коротышку, мешая дышать, и потому он вынужденно заикался.
Скинув допрашиваемого на пол, архимаг уничижительно его оглядел.
— Быстро принес мне чашу, и чтобы больше никаких сеансов связи с братом и его пешками!
Бросив следом грозный взгляд, сгущая тени в абсолютно‑белой комнате, он прикрикнул:
— Уяснил?
Испуганный до полусмерти карлик, кивая, осел на пол и пополз в сторону двери исключительно задом, не решаясь повернуться к жнецу спиной. И только опершись о дверь ступнями, поднялся, развернулся и, подпрыгнув, дернул ручку, чтобы ее открыть.
Раздался хлопок со щелчком. Еримар ушел.
А Глениус остался наедине с невестой. Оглядел девушку долгим взглядом и наконец посветлел душой, уничтожая взмахом руки остатки пламени, пожирающего стены комнаты. После применил еще и бытовую магию для возвращения лазарету первозданного облика.