— А, что, они пользуются какими — то льготами?
— Пользуются. И даже награждаются национальными государственными наградами тех стран, где проживают. В единственной стране мира, к моему сожалению, в России, никого из Праведников не наградили.
— Ты толково разъяснил о Праведниках. Но какое отношение они имеют к нашему разговору о фашистах?
— Непосредственное. Я не успел сказать тебе, что в самой Германии числится около шестисот Праведников. И это при том, что некоторые из них были нацистами. Даже состояли в гитлеровской партии. При чем, были в ней не простыми пешками. Занимали ответственные посты и должности. К примеру, семья Шиндлеров. Американцы в свое время даже художественный фильм сняли о них. Сейчас я точно не скажу как название этого фильма. Но оно связано с какими-то списками.
— Нет, я такого фильма не помню. Скорее всего, и не видел его.
— А в нем рассказывается о том, как один немец по национальности, а нацист по убеждениям, становиться к концу войны уже якобы и не нацистом. Он — успешный промышленник. Открыто не противодействовал гитлеровцам. Но при содействии своей жены спас более тысячи евреев от угона в концентрационный лагерь и гибели там в крематории. Это факт.
— Так, он, что стал антифашистом? Перековался, значит? Или и нашим и Вашим служил?
— А вот послушай и сделай свой вывод. С молодости по своим убеждениям он был нацистом. К тому же разбогател во время войны, эксплуатируя подневольный труд людей разных национальностей, в том числе и евреев. Позже, с его слов, он изменил свои взгляды. Стал помогать евреям. Это зафиксированный факт. Но ты скажешь, а почему именно евреям? Ведь он таким же образом мог помочь избежать расправы и людям других национальностей. И вопрос будет закономерным. Ведь до сих пор не утихают страсти вокруг деятельности этой семейки. Дело в том, что все события с участием Шиндлера происходили на территории оккупированной гитлеровцами Польши. Большинство поляков до сих пор отрицательно оценивают деятельность Шиндлера на их территории во время войны. По мнению историков и очевидцев деятельности этого праведника, он оказал помощь в спасении евреев не бескорыстно. Да, действительно, большое количество людей остались живыми благодаря его деятельности. Но установлено доподлинно, что каждый спасенный через доверенное лицо Шиндлера платил ему деньги. И не малые по тем военным годам. Заметь, что все это происходило не просто во время мировой войны, а непосредственно на территории Польши, оккупированной немецкими войсками. Кроме того, он до последнего использовал подневольный труд тех самых спасенных им евреев для получения прибыли. Для себя и своей семьи. Другими словами, помогал евреям, которые платили ему за это, и работали на него, опять же принося ему прибыль. Ведь вместо концлагеря он определил их на работы на свои заводы.
— Вот крохобор. Наживался на людском горе, — с неприкрытой злостью в голосе проговорил Уголек.
— Кроме этого, польские историки после окончания войны установили, что Шиндлер в свое время был агентом военной разведки Третьего Рейха под названием Абвер. Ты, наверняка, слышал, что это была за организация, и какими методами она работала на занятых немцами территориях. Ведь это — орган военной разведки и контрразведки фашисткой Германии. Подчеркиваю, военной. Абверовцы на практике занимались и диверсиями, и террором, и организацией восстаний и много еще чем за границами империи. Добровольно работая на Абвер, он помогал нацистам бороться не только с поляками, но и с чехами. Ведь и там были его заводы. Поляки считают, что, спасая евреев, Шиндлер ничем лично не рисковал. Наоборот, как я сказал, получал от них прибыль. Но, скажу больше. В отличие от справедливого, на мой взгляд, мнения поляков, здесь я с ними соглашусь, хотя и понимаю их шляхетскую чванчивость, израильтяне перевезли прах Шиндлера после его смерти из Германии, где он доживал свой век, ни в чем, не нуждаясь, в Иерусалим и похоронили его на католическом кладбище. Вот этого я вообще не понимаю.
— Вот так Праведник! — воскликнул Уголек.
От возмущения он даже сел на кровати, свесив голые ноги на холодный пол.
А Стрелок, видя нескрываемый интерес друга ко всему, что только что он рассказал, желая выговориться хоть кому-то, продолжил: