Стрелок на некоторое время замолчал.
Молчал и Уголек. Было заметно и не вооруженным глазом, что он переваривает информацию обо всем, об этом. Так все это было для него ново, неожиданно и удивительно.
Разговор сам собой закончилось. Усталость взяла свое. И они уснули.
***
Мурат не мог объяснить, почему именно сейчас вспомнил про этот разговор с Угольком. Скорее всего, он представил, как сейчас трудно товарищу в лапах нацистов.
Но не заметно для него самого сон овладел его сознанием. И разведчик уснул.
На следующее утро на общем построении роты во дворе командир объявил о пропаже Уголька. Разведчики зашумели, что, мол, нужно организовывать его розыски.
Командир роты некоторое время спокойно стоял и слушал разговоры и «выступления» подчиненных. Казалось, что он был готов к такой реакции разведчиков на его слова. А потом сказал, как отрезал:
— Прекратить разговоры в строю! Не на митинге. Командование приняло решение, что никто в ближайшее время никуда с целью поиска нашего товарища не пойдет. Группы будут направляться для выполнения других неотложных и важных задач. Командование примет все меры по выяснению судьбы Уголька. Какие именно, я сказать не могу. Если, кто умный, то сам догадается. Все ясно?
Рота молча стояла и смотрела на командира. Во взглядах большинства был вопрос: «Почему?»
Но ответ никто им давать и не собирался. Командир распустил строй и ушел в свой кабинет.
Стрелок, как и многие разведчики, остался во дворе. Бойцы разделились на группы. Горячо обсуждали создавшуюся ситуацию. Слышались негодующие нотки. Но на открытый бунт никто идти не решался.
И тут в голове у него возникла крамольная мысль: «А никто и не собирается искать Уголька. Кто он здесь? Наемник. Пропал наемник. И все. Нет человека, нет проблемы. Заменят его другим добровольцем. И все дела».
Эта мысль застряла в его мозгу. И сверлила, сверлила…
«Нет, я этого так не оставлю. Хотя он не был для меня другом детства, но, в общем, он не плохой парень. Одно дело делали. Поэтому нужно что-то предпринять для того, чтобы вначале прояснить его судьбу. А потом постараться помочь ему. Конечно, если он еще живой. Обязательно нужно помочь. Ведь мы же люди, в конце концов. Где же ты, дружище? Если убит, это одно. Если в плену, это другое. Но есть и третий вариант: ты был ранен и схоронился в укрытии. Сообщить о себе не можешь. Рации — то нет. И вообще беспомощен. Значит, нужно начинать с того места, где группа напоролась на засаду. А уже потом начать поиски Уголька в других местах».
Обуреваемый такими мыслями, Стрелок медленно ходил по почти полностью опустевшему, двору. Только несколько разведчиков нервно курили, сидя на чурбаках.
«Надо действовать на свой страх и риск. Помощи, как я понимаю, со стороны командования ожидать не приходится. Вот люди говорят: один в поле не воин. Я не могу согласиться с этим высказыванием. И один тоже может кое-что. Конечно, гуртом и родного батьку легче колотить. Но я могу постараться сделать что-то и один ради спасения товарища. Ведь в его положении может оказать каждый из нас. Я не исключение. Вот я и покажу этим «горе — командирам», что десантуру с выбранного направления не свернешь. Кишка тонка. Как это в одном фильме говорили герои: Один за всех и все за одного! Хороший девиз. Наш девиз!».
Поразмыслив так еще не много, Стрелок пришел к выводу, что сейчас нужно незаметно, но строго официально, чтобы не было потом к нему лишних вопросов, покинуть расположение роты. Хотя бы на один день. При этом он, почему-то, вспомнил, как Уголек рассказывал ему о возможности выйти в город в увольнение. При чем, на целый день. В данной ситуации это его устраивало на все сто.